Англичане, английские деревня и погода, как они есть. Графство Суррей. Часть первая

Коттеджи и шпили церквей, ухоженные цветники перед входом и зеленые лужайки на заднем дворе. Фунт свиных сосисок и 6 листиков бекона в лавке мясника. Корзинка для продуктов, закрепленная на раме перед рулем и постоянные «здрась-те, здрась-те и хау-ду-ю-ду». И неизменный зонт в руке, не смотря на голубое небо.

Поездку я подгадывала под прогноз погоды, обещавший в день перед отъездом переменную облачность без малейшего намека на дождь. Каково было мое удивление, когда утром заглянув на тот же погодный сайт, обнаружила 90% дождей после 12 по полудни. Но отступать было не куда.

Закинув зонт в рюкзак, я отправилась на ж-д вокзал Виктория, чтобы на довольно обветшалой снаружи, но вполне комфортабельной внутри электричке отправиться в графство Суррей, а конкретно в городки Летерхед и Доркинг, собираясь пройти разделяющие их 6.7 км. пешком.

— Может лучше на поезде, — сказал мужчина у которого я спросила дорогу, вернее направление из Летерхеда.

— Нет, я хочу пешком, — настаивала я.

— Тогда не знаю, — ответил он. А что подумал, не знала уже я.

Впереди зеленел садик и какое-то явно офисное здание, относящееся то-ли к городской администрации, то-ли администрации этого парка. В общем не понятно да и не столь важно.

— Тут-то мне и помогут,- почему-то решила я, и набравшись наглости, нажала на кнопку звонка. (Представьте, что вы это проделали на просторах Необъятной.)

Открыла дверь темнокожая девица и на мой вопрос: А как дойти?, подозвала белокожего коллегу, который с доброжелательностью редчайшей, видать не часто у них тут туристы бывают, минут 15 объяснял и повторял на какой заправке свернуть, откуда куда повернуть, подняться на холм, спуститься с холма и прочее. А потом сказал:

— Да это очень просто.

И правда оказалось просто, особенно когда обнаружилось, что карта графства Суррей закачалась в Мапс.ми вместе с картой Лондона.

Помнится в Суррее жила героиня Кейт Уинслет из «Отпуска по обмену», и я еще тогда удивлялась, как это работая в Лондоне, она быстренько так перемещается в невероятно пасторальную деревеньку и живет в коттедже, пусть и не роскошном, но совершеннейшее картинно-английском.

Делая скидку на голливудские враки и стереотипы, я была уверена, что правды там процентов 25, а то и меньше.

Тем не менее, действительность не далеко ушла от вымысла, расположенный в 3-х десятках миль к юго-востоку от Лондона Суррей экологически лесист, 70% его территории входит в зеленый пояс Англии, города там малюсенькие и не промышленные и сельский ландшафт только слегка разнообразят.

30–50 минут от столицы и вы окажитесь в царстве изумрудной зелени лугов и рощ, разлинованных илистыми, болотного цвета, но при этом чистейшими речушками, медленным течением ласкающих водоросли, колышущихся как волосы утопленницы, нет лучше русалки. Кстати в английском 7 слов, обозначающих этих «земноводных».

Городки, как таковые, меня влекли не сильно, но миновать их не получалось, поэтому пусть и вынужденно, но не без приятности я по ним прошлась, хоть и старалась потратить время на «урбанистические отрезки» по минимуму. И естественно пропустила интересности, так в Летерхеде это был мост, через реку Моле, вдоль которой вся моя прогулка и закручивалась.

Минут через не много я вышла на главную торговую улицу Летерхеда, реконструкция которой признана наихудшей в стране в 2002 году. Не могу сказать, что мне этот отрезок пути в пару сотен метров показался каким-то прям отталкивающим, но ничего запоминающегося он и вправду из себя не представляет.

Посмотрела я и на цены продаваемой недвижимости. Ну что сказать: может до Лондона Израиль еще не дотягивает, но графство Суррей израильтянину гораздо больше по карману, чем Обетованная.

Тут я немного остановлюсь и позанудствую, т. к. этот вопрос меня заинтересовал не на шутку. А именно: кто такие британцы и англичане и чем отличается Великобритания от Англии. Как оказалось, британцы — это вовсе не определение национальности, а понятие близкое к гражданству. Ну типа советский человек. Название Британия пошло от кельтского Pretani и до начала римского вторжения остров населяли эти самые бритты, единые в двух лицах: кельты и пикты.

А пикты это не те «малютки-медовары» из «Верескового мёда», а весьма воинственное и дикое племя, обожавшее устрашающую раскраску и татуаж тела (от латинского Pictus — нарисованный, раскрашенный).

Дошедшие до Альбиона римляне, кстати определение Альбион старше Британии, оно еще древнегреческое, остановились на широте Манчестера и на этой территории они властвовали довольно долго, практически 4 века. Непосредственно в Летерхеде найдены артефакты, подтверждающие их присутствие.

А вот когда Западная Римская империя начала разваливаться и содержать самую северную провинцию смысла уже не имело, на остров стали все чаще нападать англо-сакские племена, бывшие по сути германскими. Романо-бритты, полагавшиеся на защиту римских легионов, воевать были не приучены, поэтому большая часть сбежала на полуостров Арморика (нынешняя французская Бретания), а оставшаяся пыталась как-то противостоять воинственным варварам, чьей специализацией как раз и была война, и практически все мужское население этим занятием промышляло.

Естественно, шансов у романо-бриттов было мало, но не только из-за отсутствия военного опыта, а так же потому, что единое государство распалось на множество мелких, а городское население подалось в леса и поля, чтобы хоть как-то прокормиться.

В культурно-этическо-религиозном плане с англо-сакскими завоевателями островитянам тоже сильно не повезло. Если варвары, завоевавшие материковую Европу, были по большей части христианами и франки, вестготы и остготы завоевавшие Францию, Испанию и Италию соответственно, романизировались, смешавшись с местным населением, поэтому языки этих стран принадлежат к романской группе, то англо-саксы (англы, саксы, юты и фризы), пришедшие из нынешней Скандинавии и севера Германии, были язычниками и ничего общего у них с местными не было. В результате романо-бритты были или вытеснены с юга Альбиона, или ассимилировались с пришлыми на их условиях. Современный же английский — это германская языковая группа, что для меня стало откровением. А валлийский, так не похожий на английский, что даже принц Уэльский иннаугурационную речь должен был заучивать, как попугай, т. к. этого языка древних бриттов не знал, относится к кельтским языкам.

Применительно к графству Суррей, то граничащий с ним на южной границе Сассекс был завоеван неким вождем саксов Элом в 491 году. До завоевания эти земли были по большей части уже христианизированы, а с пришествием варваров произошел не только откат к язычеству, но и в бытовом плане все стало гораздо тоскливее. Короче, все умерли!)

Но если учесть, что Летерхед, который я довольно стремительно пролетела, впервые упоминается в 880 году, то не так уж и долго эти территории прибывали в летаргическом состоянии.

Теперь вернемся непосредственно к прогулке, и фотографий будет больше чем слов.

В анотации к этому пешему маршруту интернет обещал, что дорога между городами будет пролегать в долине реки Моле, но пока я почему-то в основном топала между домами, что еще не плохо, т. к. были они весьма добротными и симпатичными,

но что гораздо хуже — вдоль шоссе. Поэтому маниакально искала речку эту на пару с долиной.

Тут мое внимание привлек съезд к особнякам, с зажиточным личным транспортом у крыльца, но отсутствием таблички «частная территория». Ухожено все было до состояния «дальше не куда» и что-то там блеснуло, похожее на воду.

— Значит мне туда дорога, — подумала я и ринулась в чащобы обихоженного огорода.

И таки-да, внизу возделанных и окультуренных террас сада текла она — Моле, а на асфльтированной береговой тропинке стояла пара внушительных скульптур.

— Не может быть частное с такими монументами, — опять пронеслось в голове, и я смело стала спускаться, пока из-за кустов с огромными ножницами не вылез симпатичный астенического телосложения лысоватый дедечка и не уставился на меня.

Он совсем не рассердился, ему явно было весело от моего смущения, и на вопрос: «Наверное это частное?», он с улыбкой, а не с выпученными от негодования глазами, ответил: «Да, это частный сад» и даже попозировал, когда я после слов «здесь такая красота», навела фотоаппарат на обломившуюся прогулку вдоль реки.

Он мне еще предложил помочь ему подстригать кусты, но во-первых я таких ножниц в руках не держала, во-вторых, а вдруг маньяк, да еще с «холодным оружием», так что сочла благоразумным от предложения отказаться, на что мой ви-за-ви вслед за предыдущим «оратором» еще раз объяснил дорогу и как к реке выйти.

Но вышла я к церкви св. Марии и св. Николоса.

Фасад, на минуточку XIII века, хоть и реконструированный.

Рядом, как водится, обожаемое мною заросшее английское кладбище с замшелыми памятниками,

где я поохотилась на покрытую росой траву, с надеждой, что народная примета: росное утро к бездождливому дню, сработает и на английской земле.

В конечном итоге к неохраняему участку реки я вышла. В изгибе русла стоял еще один коттедж. И так он уютно устроился в зеленой раме прибрежной и речной растительности, что казалось, дом стремиться в объятия воды, и его там посадили, а не возвели.

Дальше-больше и больше дальше тропа, хоть и дублировала шоссе, шумевшее за живой изгородью, потихоньку дичала.

За тонким сетчатым забором, глазу не мешающему, паслись лошадки, ухоженные не хуже описанного выше палисадника.

И вот наконец дорога вильнула в право, и буквально через 2 десятка шагов уже ничто, кроме какого-то сельскохозяйственного инвентаря, не напоминало о цивилизации.

Более того, пейзаж был словно срисован с картин английских пейзажистов 2-х вековой давности. И пусть кому-то это покажется надуманным, но ощущения нахождения внутри картины было явственным и отчетливым.

Вновь встретилась Моле с мостом явно не юным,

через кирпичную кладку которого пробивался мох.

Наличие коровенок намекало на близлежащую ферму. И-таки она имелась в наличии, вместе с табличками про частную собственность, хозяином угодий и его собакой, кинувшейся ко мне, как к родной.

Фермер был одет совершенно по-фермерски, в ковбойку и сапоги, но на физиономии его не было того свойственного сельским жителям грязноватого загара и посконного выражения лица. Первое можно было списать на еще не установившееся лето, но второе наводило на мысли иные.

Оценить красоту его английского мне было сложно, но смысл объяснений нарисовавшемуся откуда-то соседу, что собака меня так бурно приветствовала, т. к. приняла за отсутствующу жену, дошел. Так и подмывало ответить, что собака не милиционер и определяет человека не по фотокарточке, а другими органолептическими способами.

Но я прошла мимо, лишь отряхнув коленки от бурных собачий приветствий, и где-то тут меня настиг дождик, пока еще больше похожий на морось, но зонта все же уже требующий.

Последующий путь был интересен помимо самого пути еще и тем, что фермер был последним человеком, которого я встретила в следующие часа 3.

Дождь то прекращался, то принимался моросить вновь. Мутное, влажное небо беспокойной жижей смеси свинцового и индиго повисло над неубиваемой зеленью английского ландшафта. Деревья исполины, видевшие казалось еще Стюартов и Тюдоров, царственно возвышались над прочей растительностью, вызывая слезы умиления, благодаря которым, как сказал в одном из своих рассказов Миша, и являлись первопричиной этой древесного разгула.

Внезапно дорогу преградила калитка.

— Здравствуйте, девочки, приплыли, — подумала я, — обратно что-ли возвращаться?

но воротца эти предназначались не для двуногих, а для коров, пасущихся рядом с прогулочной тропой безо всякого ограждения, поэтому на паре таких отрезков я больше смотрела под ноги, а не вокруг себя.

Посреди всего этого великолепия, когда только одна мысль мечется в черепной коробке: чтоб я так жил!, попадались абсолютно оторванные от человеческого присутствия, даже соседей на расстоянии взгляда не было, дома с такой квинтэссенцией уюта, что в прилегающих палисадниках, думаю, не составило бы труда найти вход в Нарнию или ненароком провалисться в Кроличью нору.

Именно о таком отрезке времени, состояния, звуко-обонятельной гармонии я мечтала, без преувеличения, многие годы. Когда в цветущей ежевике жужжат шмели, вылетающие из нор в недождливые минуты, маленькие пичужки с удивлением и почти не пугливо смотрят из-под отяжелевшей листвы и при всей громкости природы, пусть и притихшей под грозовым небом, висела «бесчеловечная» тишина.

Моле теперь была вездесуща. К счастью в брод ее переходить мне не пришлось.

Не смотря на свою добротность железнодорожный мост скорее всего уже отслужил,

а шла я на тот момент по Норбери парку в направлении виноградников Denbies Wine Estate. Да-да, в Суррее выращивают виногдад и вино делают, сама видела… бутылки, полные.

Но здесь я пожалуй прервусь. Половину пути я прошла, и посмотрев на то, сколько всего понаписала, поняла, что если продолжу рассказ, то вы, дорогие читатели, заскучаете от переизбытка пейзажей и моих ахов по их поводу.

Окончание здесь.

Теги: Культурно-познавательный туризм, Самостоятельные путешествия