По Западной Африке. Ч - 7. Фута-Джаллон

Говорят, это второй по качеству отель Гвинеи. Фактически обычная трёшка, но из тех, где нам довелось ночевать, Фата был лучшим.

После завтрака отправляемся посмотреть виллу французского губернатора. Особняк, как и Фута отель, построен на склоне горы в 1935 году.

Хвойное великолепие и вкусный воздух не спасли от разрушительного напора времени. Появившийся человек открывает нам разбитую дверь.

Гвинейцы, впрочем, как и другие африканцы, очень сильно удивляют. Казалось бы, французы оставили после себя здания и другую недвижимость? Пользуйся! Поддерживай всё это в порядке!

В России после революции квартиры на коммуналки делили, и любому зданию применение находили. Увы, в Африке своё понимание пользы и практичности.

Внутри особняка, о своём нынешнем запустении, с болью в душе кричит былое величие. Ажурный стиль декора имел явное намерение соединить европейское с африканским. Не получилось.

В любом случае, по губернаторскому особняку мы все прошли с интересом.

Спальню губернатора обозначают два необычных шкафа.

Интересен главный зал, с некогда изящными люстрами.

Смотритель уверяет, что в зале был маленький бассейн. Приезжавший из Дакара губернатор принимал ванну, выпивал кофе, любуясь из окна на горы и долину.

Смотрителя зовут Мамаду. Он рассказывает, что после обретения независимости в особняке любил отдыхать Секу Туре. Мамаду служит на вилле с 1967 года, и хорошо помнит первого президента.

Рядом с особняком круглое здание в национальном стиле, похожее на большую хижину.

Дабы создать туземцам знакомую обстановку губернатор принимал здесь старейшин. Пришедший к власти Секу Туре старался копировать действия белого начальника, назначая аудиенции именно здесь.

Курортное место не помогло здоровью президента.

Именно отсюда Секу Туре улетел на лечение в США, где почти сразу скончался.

Смотритель хорошо отзывается о первом президенте. В конце его правления Мамаду был начальником процветающей усадьбы, а теперь стал сторожем брошенного дома.

Рядом с виллой губернатора чернеет голыми проёмами недостроенный коттедж. Для Подмосковья он вполне обычен, а здесь в Гвинее большой дом вызывает массу вопросов, на которые опытный Мамаду отвечает, что это строится некий бизнесмен, торгующий рисом.

Старику приказано отвечать именно так, что он и делает. На самом деле это сын бывшего президента Гвинеи не успел завершить строительство. Папа проиграл выборы, приказав сыну заморозить строительство и временно покинуть страну.

Далаба стоит в Гвинее особняком. Богатые гвинейцы приезжают сюда оттягиваться. А кто в Африке богатые люди? Конечно наркобароны и политики.

Вчера в темноте мы город не видели, а он производит приятноё впечатление. Хвойные сосны, тропические деревья и крыши зданий покрывают холмы, на которых стоит Далаба.

На высокой горе среди зелени четыре минарета главной мечети тянутся в небо тонкими иголками. Мусор на улицах нет и местные женщины особенно хороши.

Основной народ населяющий Фута-Джалон и Далабу — фульбе.

С 1700 по 1934 годы существовала сильная исламская империя, созданная эти народом.

Здесь родилась известная джазовая певица Мариам Макеба.

Далаба переводится как «дом слова» и до Москвы отсюда ровно 6500 км.

Кружим по серпантину и попадаем в великолепный сосновый лес, посаженный при проклятых колонизаторах.

Впечатление такое, будто мы в Подмосковье.

Сосновый лес пользуется популярностью.

В первый раз за всю поездку встречаем собратьев туристов.

Конечно это французы, дети тех, кто жил когда-то в Гвинее. Их папы и мамы обустраивались надолго, вкладывая в Гвинею частичку души.

Раскидистые сосны на окраине города посадил в 1908 г. профессор-ботаник Огуз Шевалье. Когда деревья набрали силу, парк стал любимым местом отдыха Секу Туре.

Интересно, о чём думают дети бывших колонизаторов, когда смотрят на хвойный лес? Он словно каре солдат, не пускает в свои ряды другие деревья.

Уезжаем из Далабы по маршруту. Вдоль дорог стоят столбики с указанием расстояния до деревни, а второй строкой прописан определённый день недели. Так обозначается базарный день.

Пологие горы Фута-Джалон обрываются возле вершин крутыми скалистыми обрывами. Едем рядом со скалами по долине, украшенной зелёным ковром.

На участке у местного крестьянина паркуем машины.

Перейдя по двум брёвнам говорливую речку. Шагаем под кронами кустов и деревьев, слушая птичьи трели.

Вдруг впереди, подобно острову из тумана, возникает открытый участок каменистого плато. С него тянется вниз тонкая струйка воды, разбиваясь о скалы на множество брызг, и образуя озерцо, из которого вновь вытекает речушка.

Впечатление такое, словно сверху кто-то сливает воду, давая её, то больше, то меньше.

Наверно так и выглядело плато, на котором Артур Конан Дойль разместил свой затерянный мир.

Стометровый водопад называется Дитин, и он самый высокий в Гвинее. Здесь можно простоять целый день, любуясь на добровольно шагнувший в пропасть ручей.

Вода притягивает зверей, птиц и другую живность. Михаил безошибочно определил птиц-носорогов и бананоедов.

Ничего не поделаешь, глобализация вносит поправки. Идиллию созерцания нарушают мальчишки попрошайки, которых мы здесь впервые увидели. На всём маршруте никто ничего не просил и на фотоаппарат люди реагировали спокойно.

Гиды торопят, нужно двигаться дальше. Возле машин уже ждёт обед. Рассаживаемся по местам, и, вдыхая пыль, вновь трясёмся по бездорожью.

Посетивший Гвинею раньше нас на 50 лет Аркадий Фидлер писал, что женщины фульбе в горном массиве Фута-Джаллон носят причёски в виде петушиного гребня.

А мужчины в деревнях, увидев иностранцев, наперебой предлагают им купить свои победоносные сабли, которыми они сокрушали другие народы.

Таких причёсок мы уже не увидели, а сабли фульбе давно распродали.

(Будучи в Камеруне и в Мали, об этом народе я уже писал: Фульбе в Мали, Фульбе в Камеруне)

Проезжая по Гвинее, я ещё раз увидел фульбе, и добавлю о них пару слов.

Фульбе (пёль, фулани, фула, филани) обозначает распылённый, в Гвинее их 2,1 млн. Это красивый народ со светло-коричневой кожей и прямыми чёрными волосами. Считается, что они выходцы с Эфиопского нагорья.

Фульбе ценят мужскую красоту. В некоторых случаях приходится читать, что матери фульбе тянут сына за носик и пытаются вытянуть тельце, дабы мальчик вырос носатый и высокий. Правда это или нет, судить не берусь. В любом случае, у фульбе свои представления о красоте.

Чтобы жениться, мужчины проводят семидневный конкурс красоты, где красят лицо, наряжаются, выкатывают глаза перед невестами, стараясь понравиться. Ещё мужчина должен быть сильным и выносливым.

У одной из народностей фульбе существует праздник шата-рота, где они, соревнуясь в физической силе и выносливости — бьют друг друга кнутом. Показать слабину — значит проиграть. Невесты выбирают сильных женихов, которые будут им в жизни надёжной опорой.

Если в Мали фульбе нанимались к арабам в услужение и пасли стада, то здесь в горах Фута-Джаллон, они считают себя хозяевами жизни.

Со второй половины 18 века из глубины нагорья Фута-Джаллон начали просачиваться слухи об этом народе. Увлечённые религиозным фанатизмом фульбе провозгласили лозунг: «Бог сотворил неверных и дал им нивы, жён и детей, для того, чтобы все они стали рабами и собственностью правоверных».

Огнём и саблей фульбе воплощали его в действительность. Обладая лучшим оружием — своими знаменитыми саблями, они неизменно одерживали победы, превращая покорённые племена в рабов, давая им наделы земли и заставляя работать на себя. Сами фульбе занимались разведением скота, копаться в земле брезгуя.

Основоположником гвинейской империи фульбе считают Карамоко Альфа. Этот гордый и достойный муж совершил хадж в Мекку, решив создать на базе ислама великую империю. Правда, под конец жизни, когда вдруг в одном из сражений язычники его разбили, Карамоко сошёл с ума. Но набравших силу фульбе уже было не остановить.

Во второй половине 19 века они овладели всей территорией Фута-Джаллон, совершая набеги на равнину. Их армия противостояла как французам, так и мандиго во главе с Самори Туре. Государство Фута-Джаллон просуществовало вплоть до 1934 года.

Невооружённым глазом видно, что уровень жизни здесь выше, нежели в среднем по Гвинее.

Через какое-то время останавливаемся в посёлке возле красивой мечети. Рядом педальная водоколонка, на которой, грациозно тряся красотой, прыгает на одной ноге стройная пёлька.

Чувствую жуткую усталость. Путешествие очень сильно утомило, и я близок к нервному срыву. Вот так сел бы на ковёр самолёт и улетел бы в Москву. В таких случаях помогает смотреть на работающего человека, особенно если это женщина, что я и делаю.

Но отмечу, в деревню мы приехали не просто так. Она является духовным центром народа фульбе. Нас здесь ждут уважаемые старики, дабы рассказать о традициях.

Пройдя через маленький круглый домик,

оказываемся напротив конусообразного строения с крышей из соломы, уложенной ёлочкой до самой земли.

Разуваемся и пролезаем через низкий вход в виде норы.

За соломенной крышей большой круглый домик, где поджав ноги, нас ждут около двадцати старцев. Рассаживаемся на коврах по-турецки напротив, и начинаем вдыхать аромат своих и чужих ног.

На полу замечаю некоторое движение маленьких клопиков или чего-то в этом роде. Здесь понимаю, почему в африканских хижинах полы земляные — дабы не собирать насекомых.

Меня зажали у стены свои товарищи и старики, выйти не получится. Сидим и всей компанией ждём ещё одного деда. Клопы приближаются, а разговор, который хочется скорее закончить, не начинается. Наконец, когда завязывается беседа с тройным переводом, отбиваясь от тварей дрожащих, стараюсь запомнить и записать.

Почтенные дедушки просят представить нашего самого старшего мужчину. Им указывают на профессора-энтомолога Михаила. Затем старики вносят разлад среди женщин, пытаясь выявить самую возрастную. Отдуваться приходится гиду Наташе.

Относительно молодой дед с противоположной стороны, говорит от имени дряхлого главы деревни. Сразу видно, что оратор захватил власть.

Мне представилось, что он начнёт говорить своим старикам примерно следующее:

«Почтенные собратья, посмотрите на этих белых придурков! Вы таких муд… ещё не видели. За эти бабки им предлагали Мальдивы, Мексику, Таиланд, а они выбрали нашу Гвинею. Теперь трясутся по бездорожью и ночуют в публичных домах».

Тут старики начнут, брызжа слюной, смеяться, открывая беззубые рты, тыча в нас пальцами, и катаясь на полу от смеха.

От мыслей отвлекает перевод Наташи.

— Мы арабы. Триста лет назад пришли сюда из Мекки и вытеснили отсюда буддистов, — начинает оратор.

— Буддистов? — через Наташу переспрашиваю я.

— Да, именно буддистов. Они ушли в Либерию и в Сьерра-Лионе, — отвечает довольный собой лектор.

Тут мне всё становится ясно, что я знаю больше чем он. Буддистами он именует анимистов. Слушаю уже не так внимательно, стараясь больше отбиваться от клопов. Запоминаю примерно следующее.

Когда война закончилась, люди с девяти провинций построили эту хижину советов. Она называется каз. Три раза в год здесь проходит собрание старейшин со всех районов.

Политикой пёли не интересуются и просто живут на земле. Старики показывают человека, совершившего хадж. Из Гвинеи паломничество обходится в 8 тыс. долларов (дороже чем из России).

Обрезание мальчикам делают не как раньше бритвой, а в больнице. (Нужно заметить, что в этих краях, особенно у мусульман, совершается женское обрезание, но оратор от темы ушёл)

Внутренний интерьер дома советов украшает большой барабан с кожаными колотушками. В барабан стучат колотушками по большим праздникам, либо когда умирает кто-то из стариков. Звук слышен на 20 км. Государство не помогает. Не замечают пёлей и единоверцы из богатых арабских стран.

Проиграв схватку клопам, несколько раз вхолостую подскакиваю блохой, когда кажется, что ну уже всё. Но безжалостный старик говорит, говорит и говорит.

Наконец, Наташа дарит подарки и немного, денег. Лектор, осматривая нас, спрашивает, чем мы можем помочь ещё? Приходится раскошелиться, дабы скорее обрести свободу.

Продолжение — Вырваться из Гвинеи

Теги: Культурно-познавательный туризм, Экстремальный отдых