Мы говорим «Ясная Поляна» — мы подразумеваем «Лев Толстой»

Я ни разу не читала «Войну и мир». Даже в части мира. И в Ясную Поляну ехать не собиралась, потому что… не катаюсь НА ГОРНЫХ ЛЫЖАХ!

Но однажды вечером я случайно забрела на лекцию одной небезызвестной культурно-образовательной платформы «Почему Лев Толстой — великий русский писатель?»

— Хм, а и действительно, почему? — подумала я, и бесстрашно шагнула мир неизведанного, и неохватно выдающегося литературного наследия Льва Николаевича.

Вскоре выяснилось, что мы говорим «Лев Толстой» — мы подразумеваем «Ясная Поляна», мы говорим «Ясная Поляна» — мы подразумеваем «Лев Толстой» (а на лыжах там вообще никто не катается). Сам же Лев Николаевич мог сорваться и пойти в Ясную Поляну пешком, прямо из своей усадьбы в Хамовниках, в крайнем случае, прихватив с собой велосипед.

Навигатор показал, что Ясная Поляна находится где-то под Тулой, и ехать до нее — 200 километров. Прикинув, сколько дней занимал у великого спортивного русского классика «путь на дачу», я почувствовала себя более не вправе роптать на московские пробки.

«Приезжай в Ясную Поляну!» — говорили они, — «Пароль от вай-фая будет написан на билете» — говорили они…

Первым, что удивило меня в Ясной Поляне, была билетерша, которая вместо билета, протянула мне талончик с номером: «Вы тут погуляйте пока, сейчас группа на 9:45 уйдет, и я смогу продать Вам билет на 10:00».

Очень строгие правила продажи билетов в Ясной Поляне!

Гуляя, я обнаружила информационный стенд, изучив который узнала, что площадь заповедника составляет порядка 400 гектаров, но все мемориальные объекты расположены кучно, в зоне пешей доступности в юго-восточной его части.

Мне также понравилось, что по территории заповедника организуются велосипедные экскурсии, но, поскольку не было указано ни время ни место начала таких экскурсий, мы с подошедшим гидом двинулись пешком по «Прешпекту», неоднократно упоминавшемуся в каких-то произведениях Льва Николаевича, в направлении дома-музея.

Кстати, дорожки усадьбы посыпаны свежим, с острыми углами гравием — возможно и хорошо, что велосипедная экскурсия не состоялась. Для велосипедных шин хорошо.

Осиротев в юном возрасте, Лев Толстой воспитывался родственниками по линии отца, и детство и юность провел в Казани, но по достижении возраста самостоятельности вернулся в Ясную Поляну (унаследовав родовое поместье как самый младший из четырех сыновей).

По ходу, это только в сказках братьев Гримм все доставалось старшему сыну!

Но просто так сидеть в деревне ему было скучно, и он открыл во флигеле дома школу для крестьянских детей, где лично преподавал математику и гимнастику.

Математику — потому, что был умным и хотел делиться знаниями с простым народом, а гимнастику — потому что считал физическое развитие основополагающим для гармоничной личности, и сам до преклонных лет мог запросто перекреститься двухпудовой гирей.

Вот на таких «гимнастиках» занимались ученики «школы в лаптях» под предводительством Льва Николаевича. Но, несмотря на казалось бы очевидные преимущества образования, крестьяне отдавали своих отпрысков в обучение к Толстому крайне неохотно: физические наказания в школе были запрещены, а что за наука без хорошей розги? Пусть лучше отцу в поле помогают…

Впрочем, Лев Толстой вскоре покинул имение. Подавшись сперва на военную службу, а затем, как всякий порядочный дворянин посвятив несколько лет путешествиям по европейским странам, Лев Толстой окончательно вернулся в Ясную Поляну лишь в 1862 году с молодой женой, которой отныне предстояло взять на себя функции администратора и менеджера этого большого хозяйства.

Софья Андреевна принялась рожать детей и заниматься их воспитанием, а Лев Николаевич погрузился в смелые агропромышленные проекты (вишневый яблоневый сад, скакуны), которые приносили больше расходов, чем доходов.

Попутно приходилось расширять и перестраивать дом, чтобы он соответствовал нуждам год от года разрастающейся семьи, ну и конечно литературное творчество никто не отменял — первые семь лет после свадьбы Толстой посвятил написанию «Войны и мира», затем была «Анна Каренина» и множество повестей и рассказов — общее литературное наследие писателя составляет порядка 90 томов (для сравнения у Лермонтова их 4).

Фотографировать в доме запрещено, поэтому фото только экстерьера.

«Человек обязан быть счастлив так же, как соблюдать личную гигиену» — считал Толстой, и по свидетельствам современников в их доме всегда царила легкая, гостеприимная атмосфера.

Практически каждое свое утро Лев Николаевич начинал с длительной конной прогулки и до преклонных лет очень хорошо и прямо держался в седле.

С юности любивший простые удовольствия — последние прибежища сложных натур, на одном из усадебных прудов писатель велел обустроить вот такие купальни.

В усадьбе много лавочек, на которые можно присесть, слушая экскурсовода.

Летом немаловажным фактом является еще и то, что все они расположены в тени деревьев, среди которых попадаются вот такие забавные экземпляры.

Лев Толстой прожил 82 года, и, по охвату эпох и в долгожительстве, превзойдя всех русских классиков.

Возможно, он прожил бы еще дольше, но решив однажды, что люди должны простым крестьянским трудом добывать кусок хлеба, он вошел в длительный затяжной конфликт с домашними, не оценившими перспективу снять лакированные башмаки и всю жизнь ходить за плугом под угрозой лишения наследства.

Но даже убегая из семьи из-за конфликта, вызванного его желанием отказаться от авторских отчислений за свои произведения, Лев Николаевич прихватил с собой личного лечащего врача, а не понадеялся на услуги бабки-знахарки с подорожником. Интересно, продолжал ли бы он так яростно «топить» за бессребреничество, всю жизнь лишенный возможности заниматься творчеством: «А силос кто уминать будет?»