Кострома. Церковь Воскресения: дебри, руки и английский след

Церковь Воскресения на Дебре замечаешь еще при съезде с Волжского моста. Стоит она, как игрушечка, радует своим ярким, жизнерадостным декором и манит к себе. Мы бы сразу и поехали, но нам сворачивать в другую сторону. И хорошо, что не поехали, иначе многое бы о ней и не узнали.

Гуляя с экскурсоводом по Ипатьевскому монастырю, услышали от него об одной интересной особенности этой церкви, и я просто загорелась попасть туда. Но, впереди была долгая дорога, время поджимало и мы торопились, чтобы не застрять в пробках с возвращающимися домой дачниками.

И тут случилось…, наверное, чудо! :) Как часто все мы ругаем наши навигаторы за их выкрутасы, но в данном случае я могу его только поблагодарить. Он завис в самый важный момент, и мы пропустили нужный поворот… А дальше… дальше навигатор повел нас по дороге, которая шла прямо к церкви. «Это судьба!» — подумали мы, и спорить не стали.

Храм Воскресения строился на посаде среди прочих, но единственный, который сохранился до наших дней. Построен он был в середине XVII века, не позднее 1652 года. Из-за местности он получил приставку «на нижней дебре», что значит — в густых зарослях у реки.

По преданию первый храм на этом месте построил еще Василий Ярославич Квашня, младший сын Ярослава Всеволодовича. Молодой костромской князь любил поохотиться и устроил себе здесь что-то вроде охотничьего городка. Поселил в нем псарей с собаками и, как положено, построил для них церковь.

С XV века в этой местности образовался посад, который уже к XVII- му веку достаточно разросся и славился своими искусными кожевниками. На тот момент на Нижней Дебре значилась шатровая деревянная церковь Воскресения с приделом Екатерины и теплая церковь Козьмы и Дамиана. В это время и было решено украсить посад кирпичной церковью. С возведением церкви связано интересное событие, относящееся к русско-английским торговым отношениям: костромской купец из Гостиной сотни, Кирилл Григорьевич Исаков, заказал в Англии краску для окрашивания кожаных изделий и среди бочонков обнаружил один с золотыми слитками. Богобоязненный купец, сделав запрос поставщику и получив ответ употребить золото на богоугодное дело, решил отдать его, как вклад в строительство церкви.

Наконец, мы оказались перед Святыми воротами. Ворота с двумя арочными проёмами сами по себе являются памятником русского зодчества — увенчанные тремя маленькими гранеными шатрами с миниатюрными зелеными главками, богато украшенные каменной резьбой и изразцами.

Белокаменные вставки на столбах ворот изображают льва, единорога, птицу Сирин и неясыть пустынную (пеликана), раздирающую свою грудь, чтобы накормить птенцов. Изображения эти не случайны, они носят символический характер и связаны с праздником Воскресения Христова. Лев — олицетворение грядущего Воскресения, единорог — чистоты и девственности, птица Сирин — несёт людям новость о наступлении благих времён, а неясыть — символизирует бессмертие.

Входим на территорию… Вот он — один из памятников архитектуры, более трёх с половиной столетий назад созданный талантливыми русскими зодчими и замечательными иконописцами! Высокое кирпичное здание, увенчанное пятью крупными луковичными главами на мощных световых барабанах, окруженное галереей, ранее открытой, к которой ведут три крыльца с шатровым завершением. Стены храма разделены изящными полуколоннами, а наличники украшены кокошниками.

Сейчас храм окрашен в красный цвет с разделкой под кирпич, но при подготовке этого материала я выяснила, что так было не всегда. Сначала храм был расписан «бриллиантовым рустом» — это когда стены покрашены прямоугольными или квадратными шашками, разделёнными по диагонали на четыре треугольника, которые выкрашены в разные цвета. Вот так выглядел храм в 1910 году.

До сегодняшнего дня такая роспись сохранилась лишь на небольшом участке храма.

Наличники на окнах имели растительный орнамент, которого теперь нет. Тимпаны и световые барабаны так же были покрыты росписью.

Да и ворота выглядели несколько иначе.

И всё же, даже не смотря на «переделки» собор смотрится гармонично и празднично!

В храме было устроено два придела: южный был освящен в честь Екатерины, северо-восточный — в честь Трёх Святителей — Иоанна Златоуста, Григория Богослова и Василия Великого.

Вход в церковь через западное крыльцо. Первоначально оно, как и остальные два было самостоятельным, но впоследствии было соединено галереей со Святыми воротами, в сторону которых оно выходит.

Внутри галерея крыльца вся покрыта росписью.

Как только мы вошли, я, конечно же, стала фотографировать фрески галереи, но меня предупредили, что в храме фотографировать будет нельзя.

Пришлось убирать фотоаппарат, а несколько последующих фотографий выудить из интернета.

Храм был расписан сразу после постройки в 1650–1652 годах мастерами иконописной мастерской Василия Запокровского. Василий Ильич Запокровский, потомственный иконописец, участвовал вместе с отцом и братьями в росписи церкви Николая Чудотворца в Ярославле и, по мнению авторитетных историков, является автором композиции «Адам дает имена животным в раю» на северной стене паперти этого храма. Так же Запокровский был приглашён к возобновлению росписей в соборах Московского Кремля в 1642–1643 годах, расписывал вместе с другими иконописцами алтарь и придел собора рождества пресвятой Богородицы Саввина Сторожевого монастыря и многих других соборов. Существует предположение, что Василий Ильич являлся учителем знаменитого и одного из ведущих иконописцев Гурия Никитина, который, кстати, через 18 лет после Запокровского расписал в Воскресенской церкви на Дебрях Трехсвятительский придел.

Во время многочисленных ремонтов фрески были закрашены и только в 1960-е годы они были открыты. Но, к сожалению, сохранились не полностью.

Церковь Воскресения на Дебре уникальна и неповторима! В дни празднования трёхсотлетия дома Романовых в 1913 году, император Николай II вместе со своими дочерьми, приехав в Кострому не смог отказать себе в желании осмотреть церковь и поклониться её святыням.

В советское время церковь действовала до 1930 года, а затем она разделила участь многих российских храмов — в её стенах устроили зернохранилище. Но в 1946 году храм открыли вновь.

С начала 60-х годов прошлого века храм стал кафедральным собором и здесь, в Воскресенском храме, более полувека — с 1964 по 1991 год — хранилась чудотворная Федоровская икона Божией Матери, а затем она была возвращена в Богоявленско-Анастасиин монастырь. В церкви же остался чтимый список с чудотворного образа.

А теперь я расскажу, отчего же мне так «загорелось» посетить эту, и безо всяких секретов, прекрасную церковь! В Ипатьевском монастыре, рассказывая о Троицком соборе, экскурсовод вскользь коснулся Воскресенской церкви. Он поведал, что там сохранился единственный в Костроме тябловый иконостас. Но самое-самое в этом, что меня зацепило — это упоминание о колонках в виде резных рук, поддерживающих одну из балок.

И вот мы стоим перед главным иконостасом Воскресенской церкви. Он по историческим меркам достаточно новый — был заменён в 1852 году, но с включенными в него древними образами из прежнего иконостаса.

Я вглядываюсь в его иконы и в убранство, но не вижу того, зачем пришла — резных рук, поддерживающих балку! «Рома, я их не вижу» — уже чуть не плача говорю я! Огорченная, разворачиваюсь, чтобы уйти и тут! Тут я замечаю малоприметный арочный проход, мы ныряем туда и оказываемся в полутемном помещении.

Когда глаза немного привыкают к скудному освещению, мы видим чудесный иконостас, украшенный резьбой, поражающей своей изящностью! Это оказался Трехсвятительский придел и его сохранившийся старинный пятиярусный иконостас с тончайшим раскрашенным и позолоченным орнаментом и древними иконами!

Жадно впитываем в себя каждый завиток орнамента, каждый мазок старинных икон… и вот они — колонки второго яруса, выполненные в виде резных рук, поставленных в промежутках между иконами. Две из них поддерживают среднюю часть тябла, а две боковые — его края.

Я выхватываю фотоаппарат и безо всякой надежды на то, что в темноте что-либо получится фотографирую это произведение искусства!

И специально увеличила фрагмент фотографии, чтобы и вы, друзья, могли увидеть этот необыкновенный декор иконостаса.

«Вот теперь можно ехать домой!» — довольная сказала я, садясь в машину…