В лихие-бухие 90-е был у меня шапочный знакомец из породы самоделкиных по имени Санёк, которому где-то бог послал реликтовую спутниковую тарелку. Огромная, уже сильно ржавая по краям, что называется «без родины и флага», занимала она больше половины его хрущёвского балкона и управлялась с помощью гаечного ключа «10 на 12».
Шебутной Санёк жил всю жизнь с мамой, которая поначалу своего счастья не поняла, ворчала на частичную утрату и так невеликого хозяйственного пространства, а того больше от нескончаемых подъелдыжек соседок на лавочке про скорый прилёт сереньких и пучеглазых гостей.
Но всё это продолжалось лишь до той поры, пока однажды санина рука, ведомая не иначе как архангелом Джабраилом, удачно крутанула гайку, и в комнату с плешивым ковром на сальных обоях, фарфоровыми слониками и исполинской традесканцией не ворвался сжигающий сердца Его Величество Турецкий Сериал!
Всё… Жизнь замерла в немом восторге и слилась в пузатый экран «Фуняйки».
Через неделю зловредные подружки просились «просто посидеть». Ещё через месяц коллективных просмотров санина маминька (с 5 классами за душой и без заметных познаний даже в родной речи) парадоксально наловчилась шепотом сквозь всхлипы аудитории давать синхронный перевод:
— Ты снова предал меня, негодяй Тырдым-Бырдым — эфенди!
— Я наконец всё знаю: ты родила от Махмуда, уйди с глаз моих!
— Двери сердца моего навсегда закрыты для тебя, Мустафа!..
К чему здесь об этом? А к тому, что в этот раз вслед за мной в долгожданный Стамбул вместе с серым «прифронтовым» небом приплыл какой-то адский мелодраматический абсурд.
Наш встречающий в забитом «Ататютке» оперативно выловил списочный комплект туристеров, а я, отбежав к ближайшему банкомату наменять пару сотен, по возвращении удостоился персонального «монолога разгневанного султана». Пришлось разрядить ситуацию придурковато-залихватским «больше не буду, чесн-пионерское!». В сочетании с проседью в уже традиционной отпускной бороде моя реплика погрузила оппонента в театральную задумчивость…
Прав был Леня Голубков, «дальше- больше». Для меня и двух попутчиц вроде бы корректно забронированный отель оказался последним в маршруте. Прибываем сильно затемно, а у стойки по закону подлости вижу того самого портье, на которого, с учётом прочитанных отзывов, меньше всего хотелось нарваться: зовут Сулейман, вид абсолютно оперетошного пройдохи (опознан до открытия рта, т. к. словесным портретам стопроцентно соответствует). Сразу заныло в брюхе от голода и дурных предчувствий. Кое-как определив на постой моих спутниц, «микросултан» начал нарезать круги и бормотать на турецко- луганском диалекте про отсутствие именно сегодня свободных номеров. Засим последовало неожиданно проворное при его дохлой комплекции перетаскивание моего чемодана за угол в непритязательные аборигенские апартаменты с тремя одиночными койками (оплачен, разумеется, сингл). С соседями- подселенцами в стиле «Мимино», хвала Всевышнему, пронесло, но зато имело место вынужденное прослушивание примерно до полуночи по местному истошных семейных разборок за картонной стенкой (с падением тяжелых предметов и визитом представителя администрации), а после временного затишья -громких универсальных междометий, характерных для столь же бурного примирения сторон. Само собой в 6 утра вместо законного отсыпа имеем оглушительно-исступленный призыв правоверных к молитве (эта Царьградская особенность за прошедшее десятилетие легкомысленно стёрлась из памяти). Потом было перетаскивание не распакованного багажа в обратном направлении и торопливая сухомятка вместо крайне необходимого сытного брекфеста. Думаю, состояние и настроение Вашего автора на утренней обзорке в дополнительных описаниях не нуждается.
Само собой ничего подобного и близко не наблюдалось в ходе предыдущего вояжа, исполненного антично- византийской благости (https://www.tourister.ru/responses/id_15596)
А тут ещё в канаву прилётной дури органично упаковался ну совершенно улётный подкаст. Поначалу трогательное экскурсионное «уважЯЙмые» в конце каждого предложения через полчаса стало откровенно подбешивать. При проезде по эстакаде над кварталом Касымпаша с его лилипутским стадиончиком не хватало литавр и барабанной дроби, т. к. пошёл конкретный замес про малую родину Нашего Дорогого Президента, где он начинал футболистом в одноименном клубе (вроде московской «Красной Пресни»), стал писать стихи (!-wow), угодил в тюрьму по проискам политических противников (?), а, откинувшись с зоны в натуре, окончил университет и стал наконец главным политическим деятелем современности! При прослушивании того же по третьему разу за два следующих дня было мне видение-картина маслом: Мамай, Кокора и Молодой Президент (почему-то все в золотых бутсах) вкруг прибитого к полу стола морщат лбы и старательно выводят гусиными перьями: «сижу за решеткой в темнице сырой…». Живописец Репин голыми руками рвёт холст с «Запорожцами» и, рыдая в голос, забивается под шконку…
Что тут вообще происходит, а? Вразуми, Господи, что за испытание твое? И вот на одной из плоских стамбульских крыш цепляю взглядом агрегат, аналогичный упомянутому в самом начале, и всё срабатывает, как чайная ложка с бисквитом для героя прустовской мегаэпопеи. Шипение из динамиков и вопли с минаретов, стамбульская картинка и унылая рефлексия врубают синергетический эффект. Теперь понятно — я в Матрице, господа, имя ей Сериал, и всё здесь устроено по принципам его конструирования и воздействия на потребителя: та же временами шизофреническая мотивация и мантровая повторяемость чёрно-белого сюжета (непременные коварство и любовь), те же пещерные представления о смешном и драматичном, ригидность мышления героев, подобно зевоте заражающая телезрителей, которым уже не жить без светлой сказки.
Для очистки совести признаюсь, что последняя говорящая голова из этой ГИДры вдруг оказалась недопатриотом, и в конце «протокольной» части выдала скороговорку, что с президентским дипломом о «вэрхнем» образовании имеются некоторые странности. Ну, то есть он как бы и есть, и даже вполне официальный, все дела, но вот имён однокашников, студенческих снимков с пикников, поездок «в стройотряд», «на картошку-мандарины-помидоры», а тем более (упаси, Создатель) воспоминаний подружек юности мятежной в природе не существует. Загадка однако покруче «X-files» (кстати, до впадения в сценарный маразм вполне приличное зриво, даром что не турецкого производства)!
Как звали того экскурсовода, я сразу резко забыл, мало ли…
Ладно, хватит тут разводить политическую антимонию. Восстановил кислотно-щелочной баланс, успокоился и признаю, что в общем-то от большинства «простого» народа президенту респект и уважуха без дураков, растёт над Таксимом громадина его новой мечети, туризм лучше войны, а ракеты и минареты при внешнем сходстве- вещи содержательно диаметральные.
Финальный «рахат- лукум» обзорного маршрута предварялся следующим повествованием (ручаюсь за общую канву и узловые детали): жил да был один морской офицер, француз по имени Пьер Лоти, вышел в отставку и поселился конечно же в Стамбуле (кто б усомнился), и вот увидел он как-то раз ну такой прекрасный, такой нэжный дэвушка, что просто спать и кушать дальше не смог! А было ей 14–15 лет от роду, не больше (однако!). Пошёл он к её родителям свататься, а те ему от ворот поворот- не отдадим нашу кровиночку за бедного да неверного! Так любил, так любил её Пьер Лоти, что перешёл в ислам не колеблясь! Конец серии на самом интересном месте… Проехали с километр. Затянувшаяся драматическая пауза наконец прерывается. Приходит во второй раз к родителям возлюбленной своей Пьер Лоти, на серьёзном лице его османские усы, на голове красная феска, а те ему: этого мало, уважяймый, потому как надо (ну просто очень надо, понимаешь!) сделать обрезание…
Упоминание древнейшей процедуры отозвалось в женском сегменте автобуса ветерком неподдельного оживлянжа, заструился над погасшими огоньками здравого смысла сладкий кальянный дымок. Я было заржал, словно конь любимого всеми поручика из «Гусарской баллады», да постеснялся спросить: а) бывает ли вообще принятие ислама без ентого- самого, ну без сакральной жертвы Всевышнему части плоти своей? б) а приди он в третий раз и скажи, да мол, свершилось, как бы они проверили? Путём торжественной демонстрации на расширенном семейном совете? Или для этих целей у них спецмулла имеется? Эх, не понять мне всей прелести и потаённого смысла сериала о любви! Просветите, люди добрые, неромантичного и пошлого советского человека.
Уже на подходе к верхней точке маршрута из уточнений доброго сказочника узнали не на шутку встревоженные слушательницы, что не Геракл наш Пьер Лоти, сломило героя-моряка уже второе членовредительское требование, обуяла его высокая тоска, не объяснимая словами. Когда становилось особенно невмоготу, приходил вот на этот высокий прекрасный берег, садился за любимый столик и заливал муку сердца горькую ароматным турецким кофе, а ближе к старости уплыл на родину и стал великим (!) французским писателем, во как! Кстати, мы пришли, прошу за столики, уважяймые…
А кафешка вполне себе винтажная, изразцовая печка умилила весьма.
