В гости к незнакомцам

А вы все говорите: Кавказ, Кавказ, это же опасно. А все это еще Михаил Юрьевич начал, у которого «злой чечен ползет на берег, точит свой кинжал». Со времен Лермонтова, да и не только Лермонтова, очень многое изменилось, поверьте.

Не верите? Ну, поезжайте и проверьте. Об одном вас молю — не надо верить медиа-картинке и выстраивать на ней свои представления. Медиа-картинка всегда врет, хотя бы потому что обобщает и гоняется за плохими новостями. Такая уж она есть. Поэтому лучше всегда ехать и проверять самим.

Вот, например, вы когда-нибудь ходили в гости к совершенно незнакомым людям, которые пригласили вас к себе тут же прямо на улице? Мы нет, никогда. До тех пор, пока не оказались в древнем Дербенте. Там в одном из магалов (так называются районы старого города) пожилой бородатый мужчина продавал фрукты и овощи у дверей своего дома. На одноэтажные скученные кварталы теплым одеялом опускались мягкие южные сумерки. Улицы тихо безлюдели, звуки начинали прятаться за приоткрытыми дверями жмущихся друг к другу домов. В этих домах прямо за этими дверями сразу без прихожей начинаются гостиные.

— Вы не подскажете, а где вход в армянскую церковь найти? — спросили мы у продавца фруктов. Темная махина старой церкви Святого Всеспасителя, в которой сейчас музей ковра и декоративно-прикладного искусства, нависала над нами в темном воздухе.

— А вот слева обойдите, там и вход, — ответил он.

— Хотя сегодня поздно уже, она, наверное, закрыта. Мы лучше завтра придем.

— Тогда заходите ко мне в гости, — неожиданно сказал он.

— Вы что серьезно? Вот так вот прям?

— Конечно, серьезно.

Мы с Аней переглянулись и задумались на секунду. Вообще нас, как всех советских детей, учили, что с незнакомыми людьми и разговаривать-то нельзя, не то что к ним в гости ходить. Но мы ведь уже не дети и, тем более, не советские. Да и в принципе, мы ж в Дагестане — чего такого-то? Это в Москве чёрти знает что у людей на уме, а тут-то все норм.

-Спасибо, зайдем.

Мужчина тут же радостно крикнул что-то в приоткрытую дверь своего дома, и там сразу началась какая-то возня суетливых приготовлений — зазвучали женские голоса, зазвенела посуда, послышались торопливые шаги. Дом ожил, захлопал зажегшимися глазами окон, радостно приоткрыл рот входной двери, даже улица, кажется, заулыбалась такому счастью — как же, гости! Сам хозяин второпях, сворачивая торговлю, убирал ящики с помидорами, персиками, виноградом.

Прием гостей на Кавказе — особый ритуал. Даже искусство. Такого нет, наверное,

больше нигде. Хотя нет, ритуал — это ведь что-то формальное, так? А тут что-то совершенно искреннее, от сердца, от души. Зачем? Точно не потому что хозяевам что-то от гостей нужно. И не для того, или не в первую очередь для того, чтобы показать, как они живут. Для того, видимо, чтобы подкрепить гостей едой и, конечно, чтобы с ними пообщаться. Разговор, беседа на Кавказе, кажется, тоже возведены в разряд культа. Не высокопарные разглагольствования, а узнать как дела, какие новости. Новости ведь в горах раньше приходилось ждать долго. Гости для кавказцев — это священное.

Мы вошли в дом и сразу оказались в неожиданно просторной гостиной с уже накрытым столом. Все началось, конечно, с чая. Нас хотели накормить и супом, и чем-то еще, но мы вежливо отказались, потому что есть уже не могли — недавно пообедали. В дома живет целых четыре поколения. Самое маленькое поколение качалось в люльке на полу. Много удивительных историй мы услышали. Все их не пересказать. О себе тоже рассказали много чего. Сын хозяина дома давно живет в Москве, жена у него русская, «но она такая хорошая — прямо как мусульманка». А армян в городе осталось теперь очень мало, «хотя они тоже очень хорошие люди». «Мы — дагестанские азербайджанцы — не такие, как бакинские азербайджанцы. Бакинские азербайджанцы — они хитрые». А внучка, будучи беременной переболела коронавирусом. Но всё, слава Аллаху, обошлось — правнук родился здоровым. Во время локдауна все дороги были перекрыты — в родной аул не проедешь. Но местные-то, конечно, все равно проезжали — они тайные горные тропы знают.

Два часа мы просидели в гостях у большой семьи. Лилась неспешная беседа, подливался чай, время текло незаметно. Такие встречи приносят в путешествие самое приятное ощущение человеческого участия, дружбы, теплоты и искренности. Дербент становится не просто местом, включенным в список всемирного наследия ЮНЕСКО, но городом для нас глубоко одушевленным.

В гости нас в этот вечер еще три раза приглашали совершенно незнакомые люди на улице. Но мы уже не смогли пойти. Будете в Дагестане, непременно соглашайтесь зайти в гости. Только соглашайтесь не всегда, а то вы никакого Дагестана не увидите, а будете не вылезать из гостей.

За это время на улице совсем стемнело. Магалы старого города заманивали вглубь себя сеткой довольно разбитых дорог, потертой легкой обветшалостью строений, силой какой-то таинственной дремлющей активности, которая таилась в этом лабиринте.

Но я лучше сначала расскажу вам о крепости Нарын-Кала, в которую мы пошли на следующее утро, а потом уже продолжу о наших приключениях в магалах тем вечером.

--------------

Дербент был основан вообще невесть Бог когда. В 2015-ом году было торжественно отпраздновано 2000-летие Дербента, хотя сколько на самом деле лет городу, знает один Аллах.

Издревле — еще и до нашей эры — тут проживали предки лезгин, и их древнее поселение называлось Чол. Древнегреческие и древнеримские авторы называют его Pillae Caspiae — Каспийские врата или pillae Albaniae — Албанские врата. Город входил в состав Кавказской Албании. Никакого отношения ни к нынешней Албании, ни даже к «олбанскому» языку древняя Кавказская Албания не имеет — они просто «однофамильцы». В начале нашего тысячелетия Кавказская Албания наряду с соседними Арменией и Грузией приняла христианство.

Потом все это дело захватили пришедшие с юга персы. Они и построили крепость Нарын-Кала в VI веке. И город Дербентом (по-персидски «связанные врата») окрестили тоже они. От крепости с холма вниз шли две крепостные стены, которые уходили в море, а весь город располагался между этими стенами. Очень удобное местоположение: с одной стороны — седой незыблемый Кавказ, с другой стороны — Каспий, тоже временами седой и временами незыблемый. Узкий проход между горами и морем был занят крепостью с городом. Никто не пройдет, не уплатив пошлину. А пройти хотели ох как многие — там ведь великий шелковый путь пролегал. Заодно Дербентская крепость защищала северные границы Персидской империи от всяких варваров типа гуннов, хазар и иже с ними.

Так вот Дербент при персах жил-поживал, да добра наживал. Но не очень долго. Если северных захватчиков Дербент Персию защищал, то от южных захватчиков Персия Дербент защитить не смогла — в VII веке в город пришли вдохновленные своей новой религией арабы. Они и построили древнейшую мечеть России — Джума-мечеть. Точнее, скорее всего, переделали из существовавшего ранее христианского храма.

Потом у ислама начался золотой век, в который много хорошего случилось — процветали исламские искусство, наука, поэзия и философия, обогащая и все остальное удивленное человечество.

Картину испортили (как и нам с вами) монголы своим опустошительным нашествием в XIII веке. Но надолго монголы не задержались, потом в Дербенте с переменным успехом правили то турки-сельджуки, то снова персы.

Даже царь наш батюшка Пётр Великий сюда захаживал во время своего персидского похода в начале XVIII века. Он города не захватывал — его и так приняли со всеми почестями и ключи от города принесли. Вот только жил он почему-то в специально построенной для него землянке возле моря — ее остатки и поныне сохранились. Я не очень понял, не мог он что ли пожить у местного правителя в гостевой комнате? Или ему влом было забираться на высокий холм в крепость Нарын-кала, а хотелось жить у моря? Никто этого не знает, кроме, разве что, Максима Ершова.

После персидского похода Петра Дербент впервые в истории стал российским. Но ненадолго — после смерти царя преобразователя Каспийские ворота снова перекочевали в стан ненасытных персов. А там и вообще пришло время воинственного Надир-шаха, который на весь Дагестан покушался. Но аварцы дали ему прикурить в битве под Чохом и пришлось ему улепетывать несолоно хлебавши. Но Дербент все равно оставался персидским.

Окончательно в российскую гавань Дербент пришел в 1813-году. Он не один пришел, а вместе со значительной частью Закавказья — современными территориями Азербайджана, Грузии, Армении — которые в результате русско-персидской войны сменили подданство.

Крепость Нарын-Кала ныне являет собой памятник всех этих эпох. В ней сохранились развалины ханского дворца — не уберегли сам дворец, жаль. Хотя очень хорошо сохранилось здание гауптвахты — понятно, что было самым главным в русском гарнизоне, стоявшем в крепости. Прекрасно сохранились также ханские бани. Логично — бани это для всех благо: и для хана, и для шаха, и для простых русских служивых.

Но, по правде сказать, в крепости сохранилось не так и много чего. Крепость же VI века постройки, когда амбициозный персидский правитель — шахиншах Ирана и не-Ирана Хосров I Ануширван «Бессмертная душа» — решил защитить северный предел своей империи крепостью. У нас на Руси вообще никаких построек VI века не осталось. Ровно как и VII, и VIII, и IX, и X. Потому что наши с вами предки тогда, извиняюсь, еще с дерева не слезли. А вот персы уже слезли. Нет, я не вижу ничего плохого в том, чтобы лазить по деревьям — я сам люблю это делать, когда получается. Но ведь не всё лазить по деревьям, надо и крепости когда-то строить. А у нас и домонгольских-то построек сохранилось раз два и обчелся. А тут на тебе — доарабская постройка, причем не одна.

Например, на территории крепости Нарын-кала находится самый древний христианский храм на территории России. Это крестово-купольная церковь V–VI века постройки — ведь кавказские албаны были христианами, помните? Потом пришли арабы-завоеватели, всех обратили в ислам, а церковь засыпали землей и превратили в резервуар для воды. Вот ничего святого! Зато благодаря этому храм и сохранился до наших дней. Правда, остается закопанным. Не понимаю, почему его не откопать и не подвосстановить снаружи. Благо, в двадцать первом веке живем — технологии позволяют. Ведь как самый древний христианский храм России он будет гораздо более интересен, чем как непонятное подземное водохранилище. Надеюсь этот рассказ прочитают руководители музея «Нарын-кала» и задумаются об этом. А если у них не хватит на это решимости, сил, денег и власти, надеюсь, что этот рассказ прочитает руководство Дагестана, да и вообще руководство всей нашей страны, и они откопают и восстановят, наконец, этот храм. Это же настоящая духовная скрепа России, а не то, что вы там говорите.

А самое примечательное в Нарын-кале — это стены, а также то, что по ним можно ходить. А внизу лежит, пестря крышами, старый город. Эта полная разнообразия, но связанная художественной целостностью, украшенная благородной потертостью мозаика домов старого города привела меня в полный восторг и долго не отпускала. Узкие улицы то затихали, то оживлялись неспешными пешеходами, неслышными беседами, обыденными встречами у дверей дома. Старый город — всегда магия. Даже если он подпорчен туристической саранчой. А Дербент не был подпорчен — по крайней мере, не в пандемийное лето 2020.

Старый город — это же душа. В новых городах души нет. Не завелась еще. Старый город — коллективное детище жителей, а не какого-то одного архитектора. Оттого он больше отражает исторические реалии, чем, скажем, древний собор или мечеть. Ансамбль древнего города — народное произведение искусства, безмолвно взывающее к нам из глубины веков, силясь рассказать истинную историю места. Не историю ее правителей и власть имущих, а историю простых людей, без которых не случается ничего великого, и вообще ничего не случается.

Поэтому на крышах Дербента я откровенно залип. И был не понят общественностью. Даже своей женой был понят не до конца. Что я в них такого нашел? Ну, крыши и крыши. Но очень опрятные, местами обветшалые. Бесцветный шифер и неяркий металл. А под ними — разнокалиберные, разноформенные, местами беспорядочно расположенные кирпичные или каменные домики. Толпятся, залезают один на другой. Я реально от этого вида кайф ловлю. А общественность плюется и не лайкает мои такие фотки. Ну, и ладно. И фиг с ней, с общественностью. Мне ее мнение тоже не всегда нравится. А иногда я и вообще плюю на ее мнение с высокой крепости Нарын-кала, и говорю: старый город Дербента — это нереально круто! Пусть и понимаем это пока только я и ЮНЕСКО.

----------

Вернемся в вечер предыдущего дня. Напившись в гостях чаю со сладостями, бродя в опустившейся на магалы старого Дербента свежей темноте, мы впитывали в себя ауру местной аутентичности, которая в таких вот незадекорированных местах проявляется лучше, чем в музеях и исторических нарративах. Людей на улицах было совсем немного. Пожилые люди, бывало, сидели на лавочках у своих дверей. Немногочисленные детишки резвились то тут, то там. Но в общем, было тихо и безлюдно.

И тут мы услышали где-то рядом мальчишеские голоса — один что-то запевает речитативом, остальные повторяют. Подходим ближе. На небольшом пересечении дорог, где образовалась компактная площадь, горит костер, рядом сидят мужчины, женщины, маленькие дети. А мальчишки, по очереди выступая запевалами, стоят около костра и поют эту песню, бия себя в грудь. Представление торжественное, праздничное, семейное. Мы смотрели во все глаза с восхищением, хотя и не знали, можно ли вообще нам тут тусоваться — праздник, очевидно, религиозный, а мы ведь не мусульмане.

Я чувствовал себя смущенно, а Аня смело — потому что она красивая, и ее все любят. Недолго думая, она подошла к самому старому и уважаемому мужчине, сидящему на крылечке, и спросила, что это за праздник.

Мужчина оказался не кем-нибудь, а заместителем имама Джума-мечети — той самой, древнейшей в России. Но это нам сказал не он сам, а сидящие рядом с ним мужчины, относящиеся к нему с подчеркнутым уважением. Он рассказал нам, что праздник, на самом деле, посвящен весьма печальному событию — смерти имама Хусейна — внука пророка Мухаммеда. Он сказал, что конечно, мы можем быть тут и смотреть вместе со всеми. «К нам в мечеть вообще разные люди приходят. Разной веры, разного вида. Но я всех пускаю. Как я могу кого-то не пустить? Это дом Бога, а не мой дом». Всем бы священнослужителям такие убеждения. «С местными православными священниками мы очень дружим. На Пасху, например, обязательно заходим к ним в церковь, ставим свечки. Да. Бог ведь един." Я, честно говоря, был немного поражен и еще больше восхищен.

Попрощались с заместителем имама и с остальными и пошли дальше. Оказывается, такие празднования в тот день — по всему старому городу. Этот праздник называется Ашура и празднуют его в особенности шииты, коими и являются в большинстве своем дагестанские азербайджанцы.

Если вы путаетесь в том, чем главные ветви ислама — сунниты и шииты — отличаются друг от друга, я расскажу. Тут все очень просто. Основных отличий два. Шииты почитают священным только Коран, а сунниты наряду с Кораном еще и Сунны — жизнеописания пророка Мухаммеда, записанные его сподвижниками. Шииты считают, что должности имамов могут занимать только потомки детей Али — двоюродного брата Пророка — и Фатимы — дочери Пророка. А сунниты верят, что имам — должность выборная.

Заблудившись в хитросплетении переулков, мы набрели на еще один костер, но тут представление только что закончилось. Так что бы вы думали? Женщины тут же пригласили нас присесть на крыльцо, принесли нам чаю с конфетами, а мальчики снова собрались и повторили все свои песнопения еще раз специально для нас. Не только для нас — в первую очередь, конечно, для Аллаха и имама Хусейна. Но и для нас тоже.

дербент

Женщины подарили Ане местный мусульманский платок и научили, как дербентки повязывают его на голову. Аня, правда, стала похожа, скорее, на пиратку, чем на мусульманку, но ничего — всё приходит с опытом.

Все с нами здоровались, спрашивали откуда мы, приглашали зайти в гости, рассказывали что-то и подсказывали, как пройти к достопримечательностям. Стоит сказать, что мы тоже со всеми приветливо здоровались и, чаще всего, первыми. Если вы там будете настроены надменно и враждебно, сами виноваты и пеняйте на себя — с вами тогда там легко могут и не поздороваться, и даже в гости не пригласить.

-------------

Одна только печаль поджидала нас в Дербенте — та самая древнейшая Джума-мечеть была закрыта на реконструкцию. Но и тут печаль обернулась радостью. А все потому что мир не без добрых строителей! Один из строителей, увидев, что мы несмело заглядываем внутрь мечети, где полным ходом идет стройка, позвал нас за собой и завел в главный зал мечети — он реконструкции не подвергается. Строитель специально для нас зажег там свет и разрешил немного там побыть, почувствовать старину, посмотреть и пофотографировать.

Кстати, платанам во дворе мечети больше тысячи лет.

Осталось рассказать еще про новую набережную Дербента с пляжем. И набережная, и пляж вообще выше всяких похвал. Всё чисто, оборудовано, ухожено и красиво. Одно только «но». Находится это все в стороне от центра — скорее даже, на окраине — а дороги туда нет. Точнее дорога есть, но такого отвратительного качества, что таксисты отказываются ехать. Как сказали бы японцы «то яма, то канава». Покрытие этой дороги, похоже, осталось со времен персидского похода Петра Великого и не ремонтировалось с тех же пор.

Все дело в том, что хорошую дорогу-то сделали аккурат к празднованию 2000-летия Дербента. И, как водится, сразу после окончания празднования и отъезда высоких гостей, новую дорогу закрыли на какую-то реконструкцию, да с тех пор так и не открыли. Воистину, в России две беды, и с девятнадцатого века ничего не изменилось.

Еще одну достопримечательность привезли у начали устанавливать прямо перед нашим приездом в Дербент. Это старый советский экраноплан «Лунь», несший службу на Каспийском море в восьмидесятых годах прошлого века и наводивший ужас на всяких натовцев, которые в страхе именовали его «Каспийским монстром». Монстр летал низко-низко над водой, отэкранивая от ее глади и был незасекаем радарами. Увы, век его был недолог, зато теперь он служит прекрасным музейным экспонатом и напоминанием того, как бессмысленна война вообще и гонка вооружений в частности.

Рассказ о Дербенте был бы неполным, если бы я не рассказал о еде. В Дагестане вообще нельзя не рассказывать о еде, так как это само по себе — обязательный местный специалитет. В Дербенте мы вроде не пробовали ничего такого, чего не пробовали бы в остальных частях Дагестана — тот же хинкал, те же чуду. Но в Дербенте они, возможно, были самыми вкусными!

Покинув Дербент, мы поехали в горы вдоль реки Самур, в аул Ахты, где живут лезгины, и поселились на прекрасных термальных источниках в номере с собственной термальный ванной! Встретили там потрясающих людей и совершили восхождение на гору Шалбуздаг. Но об этом всем будет в следующем рассказе.