От Золотого кольца к Серебряному ожерелью. 10 – Три крайние бусины

Независимость новгородцы демонстрировали в том числе и тем, что сохранили свой, самостоятельно сформированный облик церквей. Когда главной объединяющей силой Русского государства стала Москва, Новгород во многом, в том числе и в зодчестве, продолжал идти своим путём. Вот посмотрите, Церковь Двенадцати Апостолов на Пропастех построена в середине 15 века, но сохранила композицию древних новгородских церквей — куб с высокими глухими стенами, который завершается ломаной кровлей, которая, в сущности, представляет собой две обыкновенные двускатные крыши, поставленные так, что пересекают одна другую, и одной главой на высоком барабане. Трудно сказать точно, когда появился этот тип храма, как и откуда он возник, но наиболее вероятно, что эти формы были заимствованы в деревянном зодчестве Севера, и мы сегодня это увидим.

В последний день перед отъездом в Москву мы решили навестить старые места, которые когда-то произвели большое впечатление, и новые, о которых услышали во время экскурсии на теплоходе. Это короткий, но очень интересный маршрут.

Мы жили рядом с Новгородским кремлём, и первая на нашем пути церковь Власия на Волосове улице даёт много пищи для размышлений. Во всех справочниках название этой церкви связывают со святым Власием Севастийским, однако многие учёные считают, что церковь поставлена на месте языческого капища Велеса, в другом произношении — Волоса. Что это, плавный переход от язычества к христианству и поиск созвучных имён?

В том-то и дело, что плавного перехода нигде и никогда не было. Никоновская летопись повествует о том, что, порушив идолов в Киеве и загнав киевлян для крещения в реку, Владимир решил сделать то же самое в других русских землях, в том числе в Новгороде. Священников сопровождал воевода Добрыня. Митрополит обратился к новгородцам с проповедью и сокрушил идолов. После этих событий Новгород официально стал христианским городом, но на Новгородских землях ещё долго сохранялись капища, а население, в большинстве своём, оставалось языческим. Владимира такое положение дел не устраивало, и он поручил Добрыне начать подготовку к военному походу на Новгород.

Новгородцы активно сопротивлялись до тех пор, пока Добрынино войско дотла не сожгло город. После было собранно вече, на котором обсудили условия мировой. Новгородцы согласились вернуться в подчинение князю киевскому, разрешили проповедовать христианство и строить церкви в городе, но креститься упорно не хотели. В результате крестить новгородцев пришлось насильно, с помощью войск. Чтобы новая вера прижилась, необходимо было покончить капищами. Так, скорее всего, появилась и эта церковь, сначала деревянная, а со временем и каменная. Улицу переименововали во Власьевскую, но в названии церкви осталось имя Волоса — церковь Власия на Волосове улице.

Но главное капище, уничтожить которое было делом принципа, находится в нескольких километрах от новгородского детинца, а в те времена — почти напротив старого городища, которое сейчас называют Рюриковым. Это Перынь. Туда мы и отправимся в первую очередь.

Перынский скит

На берегу Волхова, в роще у его истоков, находилось капище Перуна. Это место, окружённое сосновой рощей, нам показали с теплохода. Но разве на скорости разглядишь!

Очень странно то, что спустя тысячелетие после крещения Руси здесь сохранилось древнее языческое название, особенно потому что там, где в 10 веке находилось капище Перуна, ныне находится православный скит Рождества Богородицы. А как вам название этого места — «Перынский Рождества Богородицы скит»? Выходит, Богородицу приняли, но и от Перуна не отказались?

Святилище представляло собой круглую площадку диаметром более 20 метров, в центре которой возвышалась деревянная статуя Перуна (подтверждено археологическими исследованиями), о которой в летописи сказано, что голова её была серебряная, а усы золотые. Одежда же деревянного идола «искусно была вырезана», стоял он на железных ногах, в руке держал камень, украшенный рубинами и означавший молнию…»

Удивительно то, что и устроено, и уничтожено капище было по велению одного и того же человека. В 980 году, за девять лет до крещения Новгорода, князь Владимир Святославич повелел посаднику Добрыне, своему дяде по матери, благодаря которому он и стал в детском возрасте новгородским князем, устроить на холме у истока Волхова святилище Перуна, что и было исполнено. Вскоре после того как князь Владимир принял крещение, он распорядился искоренить языческий культ Перуна. И Добрыня, получив новое указание, рьяно взялся за это дело.

Воины Добрыни свергли идола и поволокли его к реке, при этом ударяя палками, а кумир будто бы вопил: «О горе! Ох, мне! Достахся немилостивым сим рукам». Проплывая мимо Новгорода, деревянный идол начал приближаться к мосту. Один из новгородцев бросил в него палку, а Перун, схватив её, бросил обратно на мост, восклицая: «На сем мя поминают новгородские дети», — убив этой палкой несколько человек. Когда же идол Перуна пристал к берегу, его оттолкнули шестом со словами: «Досыта ты, Перунище, ел и пил, плыви теперь во тьму кромешную» (Первая Софийская летопись старшего извода). Однако известно, что, вопреки утверждению летописи, память о Перуне повергла многих новгородцев в траур и попытки возродить капище предпринимались неоднократно.

Уже в 995 году на месте бывшего капища Перуна была воздвигнута деревянная церковь Рождества Богородицы. Видимо, в это же время здесь и был основан первый монастырь. В первой половине 13 века церковь была перестроена в камне. Это одна из самых маленьких новгородских церквей, но в ней уже видны особенности новгородского храмового зодчества. В настоящее время церковь восстановлена в первоначальном виде.

Конечно, захотелось не только походить вокруг, но и внутрь зайти. Много ли у нас памятников 13 века?! Упустить такой случай нельзя. В ранний час посетителей в скиту мало. Кроме нас, была ещё одна семья с двумя детьми-подростками, хотя, судя по большой площадке для автобусов перед воротами скита, не всегда так бывает.

В скиту живут несколько молодых людей. Потом прочитала, что здесь один монах и несколько послушников. Совсем юные. Дрова пилили в уголке скита.

Один из них подошёл и сам предложил открыть храм. Древних фресок мы там не ожидали, но то, что восстановлено, можно увидеть здесь:

Надо думать, послушникам живётся непросто и с точки зрения организации быта, и от постоянного напряжения из-за того, что совсем рядом находится песчаный пляж, один из самых привлекательных на Волхове (раньше неподалёку была база отдыха), и соседство с отдыхающими, порой шумными и бесцеремонными, наверняка нежелательно.

Интересные мальчишки здешние послушники! На прощанье подарили буклет о Перынском ските, для которого сами писали тексты и рисовали иллюстрации. Кроме истории скита, они с удовольствием нарисовали животных и птиц, обитающих на его территории, и чувствуется, сами получили от этого немалое удовольствие. Чисто дети!

Перынский скит сейчас принадлежит Юрьеву монастырю, который находится неподалёку. Очень древнее и очень сильное место. Отправимся туда.

Юрьев монастырь

Юрьев монастырь мы уже видели с боевого хода Новгородского кремля

и с борта прогулочного теплохода.

На территории тоже бывали, но зимой, и ни разу нам не удавалось войти в Георгиевский собор, понаблюдать монастырскую жизнь, побродить за стенами по берегу Волхова.

Свято-Юрьев мужской монастырь, самый крупный из новгородских монастырей и самый древний. По преданию, обитель при истоке Волхова из озера Ильмень заложил князь Ярослав Мудрый (в крещении Георгий) в 1030 году. Им же построена была деревянная церковь во имя Святого Георгия. Обитель занимала особое место среди новгородских монастырей, и именовалась лаврой.

Место для монастыря было выбрано прямо напротив княжеской резиденции, расположенной на противоположном берегу Волхова. Речь сейчас о Рюриковом городище — месте первоначальной закладки города, ведь не случайно его теперешнее название — Новгород — «новый город» по отношению к старому городищу. Название «Рюриково» придумано в 19 веке, нет свидетельств, что именно здесь обосновался Рюрик, хотя время создания городища датируется 7–8 веками. Городище, кроме всего прочего, интересно тем, что именно там впервые была найдена новгородская берестяная грамота 12 века; в княжеском дворце провёл детские годы Александр Ярославич (будущий Невский), останавливались Дмитрий Донской, Василий Тёмный, Иван III и Иван Грозный; в правление Петра село Городище принадлежало Александру Меншикову. А после Великой Отечественной войны, катком прокатившейся по Новгородчине, остались только руины Благовещенского храма, поставленного в 1103 году по указанию новгородского князя Мстислава.

Ещё на один объект не могу не обратить ваше внимание. С реки и от входа в монастырь хорошо видна древняя церковь Спаса на Нередице, всего в полукилометре от Рюрикова городища. Её построили тоже во времена Ярослава Владимировича, в 1198 году. Веками стояла, но была разрушена во время Великой Отечественной войны, сейчас восстановлена, однако полностью утрачены её уникальные фрески, сохранившиеся только в акварельных копиях Николая Мартынова, которые художник готовил для показа на Всемирной выставке в Париже в 1867 году. Церковь — объект Всемирного наследия.

Но вернёмся собственно к монастырю (объект культурного наследия федерального значения).

Самый древний и главный храм монастыря — Георгиевский собор. В 1119 году князь Всеволод Мстиславович совместно с игуменом Кириаком заложил каменную соборную церковь, уступающую по своим масштабам только Софии Новгородской. Кстати, Благовещенскую церковь на Рюриковом городище и Георгиевский собор строил один зодчий — Пётр. И в облике этого собора видны черты, отличающие его от традиционных византийских и киевских храмов. Имея в высоту 32 метра, храм стоит на шести столпах. Его венчают три асимметрично расположенные главы.

Строение грандиозное. Это особенно ощущается, когда оказываешься внутри храма: огромное, суживающееся кверху пространство организовано так, что человек физически ощущает устремлённость к небесам.

Фрески 12 века были уничтожены во время реставрации 1830-х годов, их сбили со стен, использовали для подсыпки при планировке территории монастыря, частично выбросили. Тогда же к храму были пристроены паперть и ризница, снова разобранные реставраторами в 20-м веке. Ими же были вновь открыты заложенные в 19 веке окна, на откосах которых сохранились оригинальные фресковые орнаменты.

Можно веровать или не веровать, но прикосновение к такой древности вызывает священный трепет.

Прогуливаясь по территории монастыря, уже в который раз про себя отметила, насколько отличаются мужские монастыри от женских. Не могу сказать, что плохо ухожен, но без цветущих клумб и прочих ландшафтных украшательств, суровая мужская рука чувствуется во всём.

Интересно было не только рассматривать архитектуру, но и наблюдать за бытом обители. Всё идёт своим чередом: в скромном Спасском соборе идёт служба, в Георгиевском — экскурсия, в ярком Крестовоздвиженском — ремонт кровли,

на территории — покос.

Заманчиво было выйти за стены монастыря, на берег Волхова. Яркий ветреный день, солнце и вода, шелестящая листва добавили впечатлений.

Возвращаемся на парковку через надвратную колокольню, кстати, спроектированную архитектором К. Росси.

Чуть дальше по пути к Новгороду — музей деревянного зодчества «Витославлицы».

«Витославлицы»

Этот музей люблю очень. В первый раз увидела его зимой, припорошенным пушистым снежком, и показалось, будто в сказку попала. В этот раз «Витославлицы» немного разочаровали тем, что самые интересные объекты — деревянные церкви — были на реставрации.

Но в общем и целом удалось освежить в памяти прежние воспоминания. По крайней мере, изящная часовенка была на месте.

Здесь, возможно, удобно вернуться к теме новгородской архитектуры и её связи с деревянным зодчеством. Маленький каменный храм напоминает дом, и деревянная церковь изначально была избой. Не случайно храмы такого типа называют клетскими — от слова «клеть», обозначавшего в былые времена сруб.

Однако с домами нам повезло, все были доступны.

Самое ценное в таких музеях не только приятные воспоминания о деревенском детстве, у кого оно было, и не умиление простым бытом наших предков. Русская изба — это целый мир, представления о котором складывались с тех самых времён, когда эта самая изба возникла как жилище. Наши предки к дому относились, как к живому существу, используя в названиях его деталей «очеловечивающие» слова.

Связь слов «око» и «окно» очевидна и всем понятна. Окно обрамляется наличником («на лице»). Мало того, верхняя часть наличника называется «очелье» — от «чело» — лицо. Над рядом окон-очей — лобовая доска. Логично, правда?

Но этого мало. Щипец на фасаде обрамляют причелины (при челе). Если всё сложить, лицо вырисовывается совершенно отчётливо.

А вы задумывались о значении слова «улица»? Теперь всё просто: фасад — лицо, а то, что перед ним, — улица — «У ЛИЦА».

Меня всегда удивляет то, что вплоть до 20 века, да и сейчас, наверно, в деревянном резном декоре используются магические древнеславянские знаки-обереги, причём не только на домах, но и на православных церквях.

Русская изба — это целый мир со своим укладом, который не менялся веками. Скажете: косность и кондовость, а я не соглашусь. Суровый климат, длинные снежные зимы, короткие лета заставили прежде всего ценить тепло. Отсюда и стены толстые, и потолки низкие, и жилые комнаты тесноватые, и всё для жизни — инструменты и припасы, домашний скот и дрова — под одной крышей.

В доме главное — печка: Добра та речь, что в избе есть печь; Курна изба, да печь тепла; Хлебом не корми, только с печи не гони. Всё остальное — вокруг неё, и самое сладкое и тёплое место на полатях — для старых и малых, да и гостю с мороза там место: Корми деда на печи — сам будешь там; Кто сидел на печи — тот уже не гость, а свой.

Печь греет и кормит, собирая за столом всю семью. Возле печи — женское место: печной угол, бабий угол.

А где бабы — там и дети. На руках держать некогда, если только люльку мимоходом качнуть…

Другое важное для женщины место — середа. Именно из-за печной занавески девушка выходила во время смотрин в нарядном одеянии, а также ждала жениха в день свадьбы. Здесь женщины рожали детей и кормили их подальше от посторонних глаз, скрываясь за занавеской.

У хозяина своё место — коник, он находился справа от входа. Здесь обязательно стояла широкая лавка. Под ней мужчины хранили свои инструменты, предназначенные для различных мужских работ: ремонта обуви и утвари, плетения корзин и других изделий из лозы. Думается, именно в таких местах короткими зимними днями придумывались занятия, которые впоследствии стали знаменитыми народными промыслами.

Самый светлый и важный угол — красный. По традиции ему выделяли место на восточной стороне, где чаще всего два смежных окна образуют угол, освещая его с двух сторон. Здесь обязательно висели иконы и вышитые рушники. В красном углу ставили большой стол и принимали пищу.

Можно ещё долго говорить об избах, рассматривать их интерьеры, и понять, наконец, чем различаются, например, горница, светёлка, терем, да боюсь наскучить. Лучше погулять по территории и убедиться в том, что русская изба — это вовсе не землянка, а хорошо продуманное, рационально построенное крепкое жилище для большой семьи, поколениями сохранявшей свой уклад. Все избы и хозяйственные постройки — настоящие, крестьянские, сохранившиеся в разных деревнях области и свезённые в 1970-х годах для музея «Витославлицы».

Новгородская земля такова, что исторический памятник можно запросто обнаружить где-нибудь во дворе между пятиэтажками или просто по дороге. И только подойдя поближе, как например, к этой кладбищенской церкви на окраине города, поймёшь, какая это древность.

Наутро мы уже мчались в Москву, с сожалением отмечая по пути, мимо каких жемчужин Новгородской и Тверской областей мы пролетаем. Вот тогда-то и захотелось покататься по Тверской области так, как до этого мы объездили Ярославскую и Нижегородскую. И вроде бы уже в этом году начали, но… Пришлось отложить даже то, что было уже оплачено, до лучших времён. Однако надежды мы не теряем!

Фотоальбомы к рассказу

Великий Новгород

Теги: Культурно-познавательный туризм, Автопутешествия