Поскольку фестиваль Xiaogongbahaer, ради которого и был затеян тур в Кашгарию, не состоялся, нам ничего не оставалась, как вернуться обратно в Кашгар и уже там «ловить» моменты жизни его Старого города. А вот по нему можно бродить до бесконечности — за каждый углом, за каждым поворотом, в каждом дворике что-то происходило.
На обратном пути из Ташкургана в Кашгар мы по-иному разместились в нашем микроавтобусе: я села рядом с водителем, а мужчины, в том числе и гид, в салоне. Из-за затемненных стекол, к тому же еще и занавешенных, мало что можно было рассмотреть, что происходило во вне. Да мужики не сильно и стремились к этому. Они расслабились в теплом уюте машины, и я, порой, даже слышала их неназойливое похрапывание. Хотя у меня через лобовое стекло обзор был отличный, но из-за однообразия видов за окном поначалу я тоже, было, заскучала, но вскоре… Стооооп! Завизжали тормоза, мы остановились.
— Что случилось, Галю? — слышу я встревоженный голос Володи.
— В окошко посмотрите, — торжественно отвечаю ему.
Мы остановились у Кара-Куля, над которым величественно возвышалась Мустаг-Ата. Она господствовала надо всем, что было вокруг, сияла полным блеском, а ветер сдувал с ее седовласой вершины снежную пыль.
17
— Какой бы сейчас получился красивый кадр, если бы Кара-Куль не был подо льдом, — опять мечтательно произнес Володя.
Увы, у нас не было времени на ожидание, когда Кара-Куль освободится от своих ледяных оков, и Мустаг-Ата заглянет в его воды. «Прощай, отец ледяных гор, мощный властелин великанов Памира, являющийся узлом высочайших хребтов и шпицем на „крыше мира“, точкой, где Куньлунь, Каракорум, Гиндукуш и Тянь-Шань протягивают друг другу руки» — так прощался с великой Горой Свен Гедин — знаменитый шведский путешественник.
Мне же оставалось только поклониться ей.
Мы сделали групповое фото и поехали дальше:
9
Следующая остановка была у нас у замерзшей реки Muji, в этом месте больше похожей на озеро. Ее берега состояли из высоких песчаных дюн, на склонах которых неторопливо плывущие по небу облаков рисовали своими тенями, а дальше высился заснеженный хребет:
12
12
10
10
Некоторое время дорога проходила вдоль берега, но вскоре шоссе сделало резкий поворот направо, и мы въехали в ущелье, на дне которого то узким бурливым потоком, то широко и почти спокойно протекала река Гез. Ее замысловатые изгибы и повторяет Каракорумское шоссе:
7
8
Борта ущелья сходились порой, настолько близко, что возникало ощущение тупика. «Не проедем ведь!» — думала я, когда мы приближались к такому месту, хотя знала, что проезд есть — мы ведь только позавчера здесь были! Но каждый раз горы постепенно расступались и, как бы нехотя, пропускали нас дальше в свои владения:
9
4
Повсюду видны последствия снегопада, прошедшего два дня назад — снег, вбитый в грунтовое покрытие дороги и утрамбованный колесами тысяч грузовиков; черные причудливой формы скалы, выглядывающие из-за снежного покрова. Борта ущелья представляют собой настоящий лабиринт из скал, в ложбинках которого тоже скопился снег:
3
10
Каракорумское шоссе находится в активной фазе строительства. Повсюду снует строительная техника, видны многочисленные склады с сухими смесями, высятся горы песка, припорошенными недавним снегопадом. По сравнению с величием вечных гор громадные грузовики, колеса которых размером с меня, кажутся просто игрушечными:
2
1
4
3
2
Временная дорога, по которой мы едем, периодически «ныряет» под почти готовые виадуки, обходящие реку Гез. Новая дорога пройдет своим путем, не будет зависеть ни от погоды, ни от характера, настроения и гонора строптивой горной реки:
9
1 из 3
4
Постепенно края ущелья раздвинулись, и мы въехали в просторную долину, окаймленную складчатыми горами. После мрачноватого ущелья мы попали в яркий и радостный мир — приветливо журчащая река распадалась на несколько рукавов, каждый из которых можно вброд перейти; вокруг стоят горы моих любимых солнечных оттенков — красные, желтые, оранжевые…
5
7
7
11
4
10
Здесь мы притормозили, чтобы передохнуть после тряски на кочках и ухабах грунтовки в ущелье. Мужчины буквально вывалились из микроавтобуса, уставшие до изнеможения, чертыхаясь почти в голос. Я же была бодра и весела — среди красоты я и не почувствовала неудобств дороги!
Базарный день
Но вот грунтовая дорога закончилась, на смену ей пришел сначала асфальт, а затем и бетон.
Появление легковых машин, тарантаек, до неба нагруженных мешками, ящиками, животными, означало только одно — мы приближаемся к какому-то городку. Им оказался Upal. Как сказал наш гид — по понедельникам здесь проводится базар. Какая удача — ведь сегодня как раз понедельник!
4
2
На базаре царит такой организованный хаос, что от восторга у меня закружилась голова. И, судя по всему, не только у меня — не успела я осмотреться, как поняла, что осталась одна, все наши тут же разбежались по лабиринтам и переулочкам торговой площади. Повсюду сновали носильщики с грузом на голове, арбы, запряженные ишаками со звездою во лбу (помните у Никитиных?), чего только ни тащили на рынок!
3
2
3
Меня ноги понесли туда, где я увидела животных. Рынок скота — это, наверное, самая экзотическая часть рынка. Здесь продаются козы и овцы, ослы и лошади, а поздней осенью, как говорят, и верблюды, плюс разная очень нужная дребедень типа уздечек и всяких украшений для животных.
4
Но до коровок и овечек я добралась не сразу — мое внимание привлекла лошадка, рядом с которой суетились несколько мужичков в потертых телогрейках. Что тут происходит? Оказывается, лошадку собирались подковывать! Раньше я никогда не видела этого процесса, и сейчас с упоением следила за всеми действиями, потеряв ощущение времени, утратив то чувство жадности до всего происходящего вокруг, которое всегда погружало меня в суетливость и беспокойство. Присев на скамейку, я смотрела, как в Кашгарии подковывают лошадей.
Передвижения лошадки ограничили, загнав ее в станок для ковки. Ногу, на которой планировалось менять подкову, согнули в колене, зажали в таком состоянии и зафиксировали красной веревкой. Стоя на трех ногах, животное сразу стало более спокойным — в глазах исчезло выражение ужаса, напряжение сменилось смирением и почти равнодушием к происходящему процессу.
Процедура подковывания происходит в несколько этапов. Сначала надо снять старую подкову. Для этого кузнец с помощью щипцов вытаскивает гвозди. Затем кусачками убирает ороговевший слой копыта, различные загрязнения. Потом с помощью специального копытного ножа наводит косметический блеск. Кузнец действует очень аккуратно и осторожно, чтобы не задеть мягкие ткани. Стенки копыт подравниваются и шлифуются. Все, копыто подготовлено. Теперь к роговому слою гвоздями прибивается та же подкова, которая была снята несколько минут назад.
3
Лошадке развязывают ногу, не торопясь, выводят из станка — надо убедиться, что с животным все хорошо, что новая «обувка» не давит, не жмет, не беспокоит.
С этой лошадкой все получилось отлично, довольны и ее хозяин, и кузнец. Мастер поднимается со своего низенького стула, распрямляет спину, расправляет плечи, выпивает пиалу зеленого чая и опять занимает рабочую позицию — в станке уже стоит очередной его пациент.
Я спохватилась, что уж больно увлеклась зрелищем, а вокруг еще масса интересных событий, но мне явно не хватает оставшегося времени все обежать и рассмотреть. Жадность реанимировала отключенные было рефлексы реальности, и вот я опять бодра и деятельна!
Неподалеку от лошадок под навесом расположилась цирюльня. Не знаю, правильно ли я поступила, посягнув на территорию мужчин. Но никто не сделал мне ни одного замечания, не сдвинул в недовольстве брови, не нахмурился. Наоборот, мне показалось, что эти бородатые дядьки сами разглядывали меня с не меньшим удовольствием, чем и я их.
2
5
Но мне пора дальше… Я затесалась в ту часть рынка, где продается скот, подошла к грузовику. В его кузове уже находились телята, а еще несколько стояли на земле неподалеку, ожидая своей очереди для погрузки. Те, кто был в кузове, неодобрительно мычали и, как мне показалось, пытались как-то прокомментировать происходящее. А происходило вот что.
Задняя стенка борта грузовика была откинута, но не было ни мостика, ни трапа, ни эстакады — никакого устройства, по которому животное могло бы взойти в кузов. Ожидающего погрузку теленка толкали в зад до тех пор, пока его морда не упрется в грузовик. Потом двое здоровых мужиков брались за его передние ноги, разом поднимали их так высоко, чтобы забросить копыта в кузов. А тем временем другие участники процесса пихали животное сзади, чтобы оно само «подтянуло» свое тело в грузовик. У того сгибались в коленях ноги, иногда оно вырывалось и опять оказывалось на земле на всех своих четырех. Про то, что творилось под ногами у всех, я деликатно промолчу. Сами понимаете… Стресс у животного.
2
2
Мне хватило терпения и любопытства поглазеть, как грузили одного-единственного теленочка. А ведь их рядом стояло несколько душ!
Неподалеку продавали лошадок, коз, баранов, скобяные изделия разной степени ржавости и новизны, саженцы плодовых деревьев и кустарников, цветочную рассаду:
Чуть в стороне лежали горы старой развалившейся обуви — мало ли, может кому-то что-то может понадобиться. Я видела, как старик на древней механической ножной швейной машинке (помню такую — у бабушки была!) зашивал пыльный башмак. Владелец башмака босой на одну ногу стоял тут же, рядом, ожидания окончания ремонта… Хотя, может быть, это был и не его башмак, а из той кучи старой обуви — что-то больно оживленно строчили на своих машинках старички неподалеку, их тут много разместилось в ряду.
1
2
Тут же на ваших глазах готовилась какая-то еда — чистили ананасы, резали арбузы, здоровый кусок теста превращали в спагетти, в чанах с бурой жидкостью булькотило какое-то варево, не вызвавшее у меня никакого энтузиазма попробовать:
1
2
5
В какой-то момент времени я обнаружила, что на некотором отдалении от меня держится местная малышня. Они повсюду сопровождали меня и наблюдали за моей реакцией на происходящее, восторженно смеялись, видя мое удивление — я что, арбы никогда не видела? Или как телят грузят? Или как лошадь подковывают? Забавные! Дело ведь не только в том, что не видела, а в том, что не видела, как интересно и весело это происходит! Вся ватага с удовольствием мне позировала!
13
…- Галю, ты готова? — внезапно над моим ухом прозвучал голос Володи. — Пять минут — и мы уезжаем.
— Как уезжаем? Я еще не добралась до прилавков с тканями!
— Уезжаем через пять минут,- Володя был непоколебим. — Встречаемся у выхода.
Я только и успела, что по пути к этому выходу взглянула на парня с горой тюбетеек, на продавщицу яиц, на утомленного младенца на плечах у матери, уже ни на что и ни на кого не реагирующего и готового вот-вот отключиться, погрузиться в сон:
2
1
5
Все. Какофония звуков и запахов, радостная круговерть воскресного базара остались за спиной. В машине я поправила растрепавшийся и сбившийся на бок пучок на голове, повязала на шее свой любимый палантин, который всегда путешествует со мной — сегодня я вовремя убрала его в карман, пока никто из живности не сжевал его сгоряча. Выпила воды. Вдохнула, выдохнула. Угомонилась. И стала вспоминать, еще раз переживать только что увиденное…
Я не знаю, что именно не успела посмотреть на рынке, и даже не стала спрашивать у наших, где они были и что видели. Володя говорит, что здесь можно «зависнуть» на целый день и все равно не охватить всего происходящего — смена «декораций» меняется и обновляется постоянно!
Если вам кто-нибудь скажет, что местные базары сводят фотографов с ума, верьте! Так оно и есть, проверено на себе!
Мы возвращаемся в Кашгар.
Но роскошное путешествие в древнюю Кашгарию еще не заканчивается! Оставайтесь на связи!
