— Что уставилась? Не признала что-ли? Да я это-я. У дома твоего на Спиридоновке с Клетчатым пробегали, ты мне чуть хвост тогда коляской не отдавила. Вспомнила?! Молодец!
— Мало меня стало, говоришь. Зато тебя значительно прибавилось. Да и мелкая твоя подросла.
— Ну, бонжур что-ли. Ох, люблю я этот французский, не язык, а кошачье-птичье что-то. Лямур-мур-мур, тужур-жур-жур. И голоса у французов и особенно француженок легкие, как птичьи перышки. Эти мне птички-голубки, погибель диеты моей! Жирненькие, мясистенькие, особенно по осени. Обленились люди голубей готовить. «Возни много, а навару мало»,- говорят. Вот и развелось их. Да, мне это только на руку, на лапу то есть. Зеленых прошу не беспокоиться! У меня на отлов разрешение от франохотнадзора имеется.
Изжога только потом. Хорошо, что дожди в Дижоне не редкость. Воды хоть залейся. А то пришлось бы из фонтана этого, что в парке Дарси, лакать. А вода в нем доверия не вызывает, голубая больно. Купоросят они её что-ли для дизинфекции?
Да… Раньше голубка так просто не добыть было. Диких крестьяне для личного потребления силками отлавливали, а для господ специально разводили мясной породы. Ими даже герцоги наши не брезговали. Ах, какие пиры они закатывали. В дворцовой-то кухне свод потолка поддерживали девять огромных арок, а еду готовили в девяти огромных каминах, в которых целого оленя легко запихнуть было можно. Лукулловы пиры! Имели тогдашние бургундские правители вкус к жизни. Двор то их Парижем соперничал. И часто сравнение не в пользу последнего было.
Про горчицу ты знаешь. Зайди в магазинчик рядом с Мэйзон Мюллер. Там её — этой горчицы всех видов, раcцветок и вкусов! Не любишь горчицу? Как сувенир купи. Баночки красивые! Баночки любишь? Ну, тогда точно зайди.
У Вальтера Скотта помнишь, шотландец Квентин Дорвард, колебался, кому из соперничающих сторон предложить свой меч и рыцарскую доблесть: «Я слышал, что двор герцога бургундского гораздо пышнее и богаче французского двора и что служить под знаменами герцога гораздо почетнее: бургундцы — мастера драться, и у них есть чему поучиться, не то что у вашего христианнейшего короля…»
Да, и Коллеони, уже будучи пенсионером всевенецианского значения, взвешивал возможность послужить Бургундским герцогам. Зарплату ему предложили немерянную.
Да что там военачальники. Вот Филипп Добрый платил Яну ван Эйку баслословное жалование по тем временам — 360 ливров в год. При нем бургундский двор затмил французский и стал законодателем мод.
***
Историческая справка: со столичным званием Дижона иногда возникает путаница и неразбериха. Это сейчас он официальная столица Бургундии, а во времена Валуа был лишь родовым доменом. Здесь проходило их вступление в наследство и находилась родовая усыпальница. Он был, как французский Реймс, лишь символом династии. После брака Филиппа Смелого, первого Бургундского герцога из династии Валуа, на Маргарите Дампьер и присоединения первых нидерландских владений, политико-административный центр Бургундии смещается именно туда. И там, где оседал, или чаще всего находился двор монарха, туда переносилась и столица.
После её нелепой смерти (она, будучи беременной, поехала на охоту и упала с лошади) часть принадлежащих ей земель, а именно графство Бургундия (Франш-Конте) и Нидерланды, отошли Габсбургам, а герцогство Бургундия в 1477 году было силой отобрано Людовиком ХI. Дележка и войны из-за этих территорий длились не много не мало, а почти 300 лет до переворачивания альянсов в середине ХVIII века.
***
— Филиппка-та наш Смелый, хоть и проживал в Генте, родовое гнездо свое не забывал. Что нравилось, тащил из Фландрии домой в Дижон. Вот и часики с механической фигуркой Жакмара, что на башне Дижонского Нотр Дама, из Куртрэ, где он помогал тестю волнения усмирять, приволок в 1383 году землякам своим на потеху.
«Проклятые короли» Дрюона помнишь поди. Так Филипок Смелый Бургундский — правнук Карла, брата Филиппа Красивого, который все хотел королем стать, да не вышло у него. Но руку к тому, чтобы французский престол наследовали только по мужской линии, приложил.
— Знаешь, Дижонский Нотр Дам, вообще, занятная церковь. Видишь горгулек! Так это не водостоки, как было принято в стародавние времена, а просто-украшения. Их хоть и планировали изначально в ХIII веке, но одна возьми и сорвись с высоты. И приземлилась очень не удачно, прям на голову жениху, свадьба там проходила. А жених тот оказался ростовщиком, хоть и не евреем был. Но остальные жители возмутились, испугались и горгулек потребовали убрать. То ли они за свою жизнь опасались, то ли ростовщик, если это был ростовщик, брал самый маленький процент и о его кончине сокрушались, то ли уже и в те времена ростовщическое лобби имело большой вес, но горгулек с фасада соскоблили и вернули их голубушек числом 51 обратно лишь в XVIII веке. Хотя знаешь ведь, горгульки, как и кирпичи, просто так на голову никому не падают!
— А как тебе этот вандализм?
У него и имя собственное имеется — аптекарь Бернар с улицы Шодронери. Он с февраля 1794 по июль 1796 года приходил сюда каждый день утром, как на работу (благо, в эти два года в церкви не шли службы), и методично разбивал средневековые скульптуры. Тогда новой революционной власти его почин казался верхом гражданской сознательности. (Ничего не напоминает?) А теперь один мой знакомец-алхимик, аптекарь то есть, просит не говорить, что Бернар был его коллега — «говорите, мол, что он был просто ремесленником." Ха! Видно, боится, что к нему перестанут ходить за лекарствами.
Тогда же в 1794-м у Богоматери Доброй Надежды Младенчика украли. Толпа ворвалась, статую смуглянку одиннадцатого, ОДИННАДЦАТОГО, века опрокинули и изваяние маленького Иисуса исчезло с колен Мадонны.
А ведь благодаря ее покровительству город дважды был избавлен от завоевателей и оба раза 11 сентября. Бывают же совпадения! Первый в 1513 году, после того как статую торжественно пронесли по улицам, неожиданно сняли осаду швейцарцы. Гобелен в честь этого в то время выткали. Над входом в церковь повесили.
А в 1944, после высадки в Нормандии англо-американских войск, немцы решили использовать Дижон в качестве одной из основных точек обороны. 10 сентября епископ совершил молебен, прося Богородицу защитить город, а 11 сентября — глядь, нацисты вдруг покинули Дижон, так что союзнички смогли занять его без боя и потерь.
А вот Жакмару повезло. Его ни годы, ни супостаты не берут. Более того, он семейством обзавелся. Жену себе нашел в XVII веке, Жаклин зовут. И детки, как водится у них пошли: в 1716 году сынок — Жаклине, а в 1885 — доченька — Жаклинет.
— Что с таким перерывом? — спрашиваешь. Так они чай железные статУи, а не людишки.
А, кстати, жители Куртре потребовали вернуть им Жакмара обратно. Но дижонский мэр, сильно горожанами любимый — Феликс Кир, нынешним бельгийцам отказал. «Не можем мы, — сказал,- сЕмью разбивать». Он хоть и бывший священник, но дядька прикольный, и мне симпатичный. Это он вернул к жизни бургундский специалитет — апперитив «кир», который раньше назывался игриво так — «девственница».
— А ты думала, что? Ну, да может «кирять» от этого апперитива и пошло. Не напиться в доску, а кирнуть так чуток!
— Пробовала кир-то? Не пошло? Ну, на любителя!
Покушать в Бургундии всегда любили, да и готовить умели. Причем мэры прославились не только возрожденными апперитивами, но и жареными цыплятами. Один из них — адвокат Гастон Жерар. Рецепт «цыпленка Гастон Жерар» гуляет по интернету. Мэр этот — больщой любитель поесть, судя по всему, в 20-х годах учредил в Дижоне ежегодную Гастрономическую ярмарку, потом она стала региональной, межрегиональной, а потом и на международную арену вышла. А его за заслуги, да мэра, а не цыпленка, сделали первым министом по туризму всей Франции.
— Хочешь поржать? Нонешний-то городской управляющий — социалист. Поэтому все музеи в Дижоне бесплатные, а все парковки — платные. Он еще пустил вечерний мини-автобусик по любимым у студентов маршрутам: от вокзала, кафе и дискотек — до родных «общаг». И главное, денег за проезд не берут! Круто! Скажи!
— Раньше мэров, раньше-это до революции, да не 17 года, а Великой французской, выбирали в соборе святого Филибера. Ну, да! Вот в этом.
Закрыто! Ну, ясное дело, не войти, потому что на реставрации, которую не знают, как начать, а посему не известно, когда закончат. Евроремонт по-советски здесь не катит. А к консенсусу никак не придут! А по-простому — подступиться боятся. Но шпиль уверенно в небо смотрит. Умели строить в XII веке.
А главного французского строителя всех време и народов, уроженца Дижона — Эйфеля, земляки не жалуют. Набережную, названную в его честь еще при жизни, дижонцы, из-за того, что архитектор оказался замешан в скандале с Панамским каналом (не иначе многие на этом денег потеряли мнооого) переименовали. Взамен его именем назвали мост, но его немцы при отступлении в 1944 году взорвали. А самое смешное, что дом где он родился, снесли!!!! в 1969 году. Вот уж воистину: «нет пророка в своем отечестве»! Правда, в том же году в его честь назвали городской техникум. Чтобы детки учились строить и финансовые пирамиды в том числе. Хе-хе!
Ну, какую тебе ещё сплетню рассказать. Местное бургундское, например, очень жаловал Наполеон. Принимал его, как лекарство.
— А ты его успела употребить, винцо в смысле? Завтра поедешь основательно пробовать? Ну давай-давай. Загляни потом-то, расскажи. А то сижу тут, изображаю «черного кота в черной комнате», скукота. Вот уж, правда, неожиданная радость!
© 2009–2024 Туристер.
При полном или частичном использовании материалов сайта прямая индексируемая гиперссылка
на www.tourister.ru обязательна.
